и моя птичка упала без чувств. И в ту же секунду дверь слетела с петель.

Я взвыла, будто раненая тигрица. Не дала себе времени на раздумья – бросилась на Руперта. Я целилась своим жалким оружием ему в глаз, острая грань черепка прочертила по щеке убийцы длинную царапину. Но он тут же перехватил мою руку, оттолкнул меня, взмахнул ножом!

Рукав голубого платья пропитался кровью. Пальцы ослабли и выронили осколок вазы. Все, что я могла теперь, – закрыть собой Розали.

– Не смей! – крикнула я. – Не подходи!

Да кто испугается моего писка: голос срывался. Руперт понял, что теперь мы никуда не денемся, и больше не торопился. Тонкие губы искривила знакомая ухмылка. Оживший кошмар пришел в мой дом.

Он повертел в руках нож, наблюдая, как я напрягаюсь, ожидая удара. Пока он только пугал, растягивал удовольствие. Моя раненая рука повисла как плеть. Ничего, мне хватит и одной, чтобы выцарапать ему глаза.

– Вы с этим журналишкой думали, что останетесь безнаказанными? Думали, можно распустить грязные слухи об уважаемом человеке и спокойно жить дальше? Откуда у вас подробности? Кто рассказал?

Он приблизился на шаг, поигрывая ножом.

– Это Даг? Кори? – Руперт скрипнул зубами. – Знал, что нужно все делать самому! Глупость с моей стороны – оставлять свидетелей. Но больше я ее не повторю. И до журналишки доберусь. Он ведь заявится позже, верно? Ау, мои красавицы, где вы спрятались? Топ-топ по лесенке. Ау, девочки мои. А, вы в детской? Заглянет, а тут я с моим дорогим другом.

Руперт провел по лезвию, растирая капли крови.

– Моим другом из стали. Он единственный, кто умеет держать язык за зубами.

Он ненормальный. Совсем рехнулся на старости лет. Умолять бесполезно.

– Пожалуйста, не трогайте мою дочь, – услышала я свой жалкий голос. – Она ничего не знает. Она ничего не сможет рассказать. Она ребенок.

– Я сделаю это ради нее. Чтобы не скучала без мамочки!

Улыбка сползла с лица убийцы, будто змеиная кожа. Я поняла, что он сейчас кинется на меня, и напала первой. Ничтожная и отчаянная попытка матери защитить свое дитя.

Мы боролись, и я не знала точно, сколько ран оставило на моем теле острое лезвие. Боли почти не чувствовала, только силы уходили куда-то… Ноги подкосились, и я упала на пол.

– Ну вот и все, – сказал мне убийца, занося нож. – Твоей малышке я перережу комариную шейку, она и понять ничего не успеет…

А в следующее мгновение Руперт комком тряпья отлетел в сторону, ударился о стену, рухнул на пол, распластавшись по нему, точно жирная клякса. Застонал, заворочался, но невидимая исполинская рука снова приподняла его и на этот раз впечатала в потолок, откуда Руперт всем телом обрушился вниз. Я слышала, как хрустят его кости. Он больше не пытался подняться, но кряхтел и стонал, а значит, остался жив.

Что происходит? У меня не было сил повернуть голову. Я была перышком. Легким перышком, которое вот-вот улетит, подхваченное порывом ветерка…

Но первыми меня подхватили сильные руки.

– Валерия!

– Бран?.. Бран?.. Ты успел?.. Рози…

– Тихо, тс-с-с, моя родная. С Рози все хорошо, она спит.

Бран уложил меня на кровать и одним махом разорвал платье на два лоскута. Я попыталась прикрыть грудь, но руки безвольно падали.

– Мне надо посмотреть, – мягко сказал он, убирая мои ладони.

– Я… Если я умру… – шептала я, уплывая. – Позаботься… о Рози…

– Ты не умрешь, – уверенно сказал Бран.

Наклонился и коснулся моих губ. А потом поцеловал в лоб и выключил боль и страх вместе с сознанием.

Глава 47

Я открыла глаза и огляделась: я лежала на постели в своей комнате, укрытая покрывалом по шею. Несмотря на теплую погоду, было зябко, и я казалась себе слабой, словно младенец, который даже распеленаться не может без посторонней помощи. Вот так и чувствует себя человек, умирая? А я точно умираю, проклятый Руперт наделал во мне столько дыр, сколько не в каждом сыре встретишь.

Тихонько приотворилась дверь и заглянул Бран. Улыбнулся, увидев, что я пришла в себя.

– Позови Рози, – попросила я.

Странно, голос прозвучал слишком живо для умирающей. Видно, наступило временное улучшение перед смертью. Я вздохнула и чуть не заплакала, так мне стало себя жалко. Себя и малышку, которая останется без мамы.

Бран посерьезнел, присел рядом и положил ладонь на мой лоб. Он смотрел на меня, но будто пытался заглянуть глубже.

– Я обязательно позову Рози, но позже. Что болит, Вэл? Где?

– Я совсем без сил, и руки поднять не могу, – призналась я.

Зачем он спрашивает, будто и сам не знает, что жить мне осталось недолго. Хоть бы с воробушком успеть попрощаться.

– Я сейчас.

Бран вышел, но вернулся очень скоро. Он нес на подносе миску, по комнате разлился аромат горячего куриного бульона.

– Мадам Пирип только что сварила свежий бульон. Вчерашний тебя так и не дождался.

– Я проспала сутки? – ужаснулась я.

– Двое суток. Поэтому надо поесть, моя хорошая.

Бран поставил поднос на тумбочку, взялся за подушку и приподнял мне голову. Поднес к губам наваристый бульон, в ложке плавали янтарные капельки жира.

– Будь умницей, – ласково, будто маленькой, сказал он.

– Ни к чему это… – грустно прошептала я.

Отвернулась, губы задрожали.

– Почему? – Бран, похоже, опешил.

– А какой смысл? Я все равно вот-вот умру! На мне живого места нет! Боюсь, как бы бульон не вытек из тех дыр, что наделал во мне этот гад.

Ложка звякнула, возвращаясь в миску. Бран издал странный звук. Не иначе сдерживал рыдания.

– Ты должен быть сильным, – сказала я, чувствуя себя настоящим героем: жизнь по капле покидает меня, а я в последние минуты думаю не о себе, а о любимом и о дочери. – Ты должен позаботиться…

Краем глаза я заметила, как Бран прижал кулак ко рту.

– Ну не плачь!

Повернулась и обомлела. Бран вовсе не рыдал.

– Ты смеешься? – воскликнула я, оскорбленная до глубины души.

– Прости, – покаянно признался он. – Ты не умираешь, Вэл! Ты будешь жить долго и счастливо! Со мной!

Узнаю моего ехидного журналюгу! Бран меж тем, не вдаваясь в объяснения, просто отогнул край покрывала – я вздрогнула, но увидела, что одета в сорочку, – и приподнял мою раненую руку. Вот только на месте пореза не осталось даже шрама.

– Что?.. Как?..

– Свежие раны можно залечить так, что и следов не останется. Тебе все-таки не третьесортный колдунишка попался, а выпускник факультета боевых магов.

Я вспомнила, как Руперт втемяшился в потолок. Да, сила нужна немалая. Так что, я, выходит, не