симпатичного молодого человека по имени Тед, который водит «Фольксваген-Жук», и она знала, что у ее симпатичного друга Теда есть «Жук», и, даже когда ее приятеля арестовали, она вдруг заявляет: «Не всё так однозначно». Нет, что ей еще было нужно? Чтобы он позвонил в дверь и сказал: «Энн, я – серийный убийца»?

– Ужасно, когда преступником оказывается кто-то близкий, – сказала Слик. – Мы хотим, чтобы те, кого мы знаем, были такими, как мы думаем, и чтобы всегда такими оставались. Вот маленький друг Тайгера по имени Эдди Баксли, с нашей же улицы, он очень нам нравится, но, когда мы узнали, что родители разрешают ему смотреть фильмы ужасов рейтинга R, нам пришлось запретить Тайгеру ходить к ним в гости. Это было тяжело.

– Это совсем не то, что я имела в виду, – отмахнулась Мэриэллен. – Я хотела сказать, что если улики говорят, что твой лучший друг, Тед, разговаривает как утка, и ходит как утка, и водит точно такую же машину, как у утки, то он, вероятнее всего, и есть утка.

Патриция решила, что лучшей возможности не представится. Она перестала играть с фруктовым салатом, положила вилку на тарелку, глубоко вздохнула и солгала:

– Джеймс Харрис торгует наркотиками.

Она долго и тщательно обдумывала эти слова, так как, если сказать то, что она думает на самом деле, ее просто поднимут на смех. И лишь одно преступление могло гарантированно мобилизовать всех женщин Олд-Вилладж, да, пожалуй, и всю полицию Маунт-Плезант, – наркотики. В конце концов, это война, и Патриции было все равно, каким образом удастся заставить представителей закона заинтересоваться делами Джеймса Харриса. Она просто хотела, чтобы он исчез. И она выложила вторую часть лжи:

– Он продает наркотики детям.

Секунд двадцать никто не произносил ни слова.

Китти в один глоток осушила бокал вина. Слик застыла, широко раскрыв глаза. Мэриэллен выглядела несколько растерянной, как будто не могла решить, пытается ли Патриция подшутить над ней или говорит правду. Грейс медленно качала головой из стороны в сторону.

– Ох, Патриция… – наконец проговорила она с явным разочарованием в голосе.

– Я видела его с маленькой девочкой. – Патриция бесстрашно двигалась вперед. – В его фургоне, в лесу, около Сикс-Майл. Потом эту девочку забрала у матери социальная служба, так как на внутренней стороне бедра, как раз над бедренной артерией, у нее обнаружили отметину, похожую на след от укола, как у уличных наркоманов. Грейс, Беннетт ведь говорил, что у миссис Сэвидж тоже были такие отметины, когда она поступила в больницу.

– Это была конфиденциальная информация, – возмутилась Грейс.

– Но ты сама мне ее сообщила, – парировала Патриция.

– Потому что она откусила твое ухо. Я подумала, что тебе следует знать, что она внутривенно употребляла наркотики, но не думала, что ты растрезвонишь это по всему Олд-Вилладж.

Это несколько противоречило ожиданиям Патриции. Она провела не один час, выстраивая историю, она использовала рассказы о реальных преступлениях, которые они читали вместе, практикуясь в том, как излагать факты и приводить доказательства. Нужно было прекратить препираться с Грейс и следовать намеченному плану.

– Когда Джеймс Харрис приехал сюда, у него в доме была сумка с восьмьюдесятью пятью тысячами долларов, – быстро проговорила она. – Я помогла ему открыть банковский счет, потому что у него не было с собой удостоверения личности. Но у него должны были быть права, почему он отказался предъявить их в банке? Разве что потому, что он находится в розыске? Может, до приезда сюда он занимался тем же самым где-то еще? Кроме того, миссис Грин частично записала номер подозрительного фургона, проезжавшего через Сикс-Майл, и это оказался номер Джеймса Харриса. И думаю, я последней видела Франсин перед ее исчезновением, и было это около коттеджа Энн Сэвидж.

Выражение их лиц не изменилось, и она выложила последний факт:

– Он всегда по-разному отвечает на вопрос, откуда он родом. В его рассказах ничего не сходится.

Она видела, как умирает дружба, прямо на глазах, и ясно представила будущее. Они скажут, что верят ей, и по-быстрому закончат заседание клуба. Начнутся неотвеченные телефонные звонки. И извинения, что нужно срочно поговорить с кем-то еще, когда они будут случайно сталкиваться на городских мероприятиях. И отмена приглашений для Кори и Блю заехать в гости с ночевкой. Одна за другой все отвернутся.

– Патриция, – сказала Грейс. – Я предупреждала, когда ты пришла ко мне. Я умоляла тебя не делать из себя посмешище.

– Я знаю, что видела, – упрямо повторила Патриция, хотя чувствовала себя уже менее уверенно. Стало ясно, что контроль над разговором потерян.

Она поискала, куда можно поставить тарелку с салатом, но кофейный столик занимала ваза с нуазетовыми розами, стеклянные пирамидки разного размера, пара бронзовых петушков в бойцовых позах и стопка фолиантов с названиями вроде «Благословения». Оставив тарелку в руке, Патриция сосредоточилась на одном человеке, которого еще надеялась убедить в своей правоте. Если одна подруга поверит ей, остальные подтянутся.

– Мэриэллен, ты же сама назвала Энн Рул дурой, потому что, если есть доказательства, что твой лучший друг разговаривает как утка, и ходит как утка, и водит точно такую же машину, как у утки, то он, вероятнее всего, и есть утка.

– Есть разница между убедительной цепочкой доказательств и обвинением, которое базируется лишь на ряде нелепых совпадений. Позволь мне всесторонне рассмотреть эти так называемые улики. Миссис Грин говорит, что в лесу то ли был, то ли не было человека, который совершал развратные действия в отношении малолетних детей из Сикс-Майл.

– Давал им наркотики, – поправила Патриция.

– Хорошо, давал наркотики, – согласилась Мэриэллен. – Миссис Грин то ли видела, то ли не видела белый фургон с номером, который совпадает с номером фургона Джеймса Харриса, причем частично совпадает, а кроме того, фургон может уже и не принадлежать ему.

– Я не знаю, что произошло с фургоном, – призналась Патриция.

– Допустим, фургон, – опять согласилась Мэриэллен. – Ты хочешь, чтобы мы поверили, что племянник Энн Сэвидж в чем-то замешан, только потому, что он однажды заехал в Сикс-Майл, хотя в те моменты, когда кто-то там умер или что-то еще произошло, его там не было?

– Я видела его там. Видела, как он что-то делал с маленькой девочкой в задней части фургона. Я. Его. Видела.

Все промолчали.

– Что ты видела? – спросила Слик после паузы.

– Я поехала туда, чтобы навестить девочку, про которую сказали, что она больна, – начала рассказывать Патриция. – Миссис Грин пошла со мной. Девочки не оказалось в спальне. Мы пошли искать ее в лесу, и я увидела белый фургон. Джеймс Харрис был в задней части фургона вместе с этой девочкой. Он… – она почти не колебалась, – делал ей какую-то инъекцию. Позже врач нашел след от укола на ее ноге.

– Тогда почему бы тебе не рассказать это полиции? – спросила Слик.

– Я рассказала! –