почти крикнула Патриция и сама испугалась. – Они не смогли найти фургон, не смогли найти его владельца, и они думают, что это мать дает своему ребенку наркотики. Или ее любовник.

– А почему они не прощупали хорошенько этого любовника? – спросила Мэриэллен.

– Потому что у матери девочки нет никакого любовника. – Патриция пыталась оставаться спокойной.

Мэриэллен только пожала плечами:

– Это говорит лишь о том, что полиция Норт-Чарлстона и полиция Маунт-Плезант работают по разным стандартам.

– Это не шутки! – не сдержавшись вскричала Патриция. От ее громкого голоса тесная гостиная задребезжала. Слик подпрыгнула, спина Грейс стала еще прямее, а Мэриэллен поморщилась.

– У нас есть еще вино? – спросила Китти.

– Прости, – ответила Слик. – Кажется, всё выпили.

– Пострадал ребенок, – тихо сказала Патриция. – Неужели вам всем наплевать?

– Конечно, нет, – ответила Китти. – Но мы клуб любителей книг, а не полиция. Что мы должны делать?

– Мы – единственные, кто заметил, что что-то не так, – не сдавалась Патриция.

– Ты – не мы, – поправила ее Грейс. – Не впутывай меня в это свое глупое расследование.

– Эд высмеял бы все это и не подумал бы доводить до суда, – сказала Мэриэллен.

– Да, мои показания не принимают всерьез, – согласилась Патриция. – Мне нужна твоя помощь, чтобы снова обратиться к ним. Мне нужно, чтобы вы все обдумали это вместе со мной, помогли мне собрать факты воедино. Мэриэллен, ты же знаешь, как работает полиция. Китти, ты ездила со мной в Сикс-Майл. Ты видела, что там происходит. Расскажи.

– Ну-у… – начала Китти, стараясь помочь. – Там действительно не всё в порядке. Все на взводе. Мы чуть не попали в лапы какой-то уличной банде. Но обвинять одного из наших соседей в торговле наркотиками…

– Вот как я все это понимаю, – попыталась еще раз донести свою мысль Патриция. – В Сикс-Майл считают, что кто-то что-то делает с их детьми, дает им что-то, отчего они сходят с ума и сами себя калечат. Здесь, в Олд-Вилладж, миссис Сэвидж набросилась на меня. А еще Франсин. Я видела, как Франсин приехала убираться в тот дом, и после этого она пропала. Может, наткнулась на наркотики, или деньги, или что-то еще, и он решил избавиться от нее. Но все завязано на нем. Все происходит вокруг него. Сколько еще совпадений нужно, прежде чем вы проснетесь?

– Патриция, – медленно проговорила Грейс. – Если бы ты могла слышать себя, тебе бы стало ужасно стыдно.

– А что, если я права? И он здесь для того, чтобы подсаживать на наркотики этих детей, а нам слишком стыдно, чтобы хоть что-нибудь предпринять и остановить его? Это вполне могли бы быть наши дети. Подумайте, сколько молодых женщин остались бы в живых, если бы люди не судили о Теде Банди по внешности, а начали бы задавать вопросы. Если бы Энн Рул пораньше сложила кусочки пазла. Сколько жизней она могла спасти? Я хочу сказать, и вы должны согласиться, что происходит нечто странное.

– А мы не согласны, – поспешила вставить Грейс.

– Очень странное, – настаивала Патриция. – Первоклассники кончают жизнь самоубийством. На меня напали в моем собственном дворе. У Дестини Тейлор такая же отметина на теле, как и у миссис Сэвидж. Пропала Франсин. В каждой книге, что мы читали, говорится, что никто не думал, что происходит нечто плохое, пока не становилось слишком поздно. Мы живем здесь, здесь живут наши дети, это наш дом. Неужели вы не хотите сделать все возможное, чтобы он и дальше оставался безопасным?

Вновь возникла долгая пауза. Затем Китти проговорила:

– А что, если она права?

– Прошу прощения? – не поняла Грейс.

– Мы знаем Патрицию целую вечность, – продолжила Китти. – И, если она говорит, что видела, как он что-то делал с ребенком в своем фургоне, я ей верю. Я хочу сказать, в общем, есть кое-что, что я поняла из всех прочитанных нами книг: иногда полезно быть параноиком.

Грейс поднялась и сказала:

– Я ценю нашу дружбу, Патриция. И я готова снова быть тебе другом, когда ты очнешься от своих иллюзий. И не думаю, что, если кто-то будет потворствовать твоим заблуждениям, это пойдет тебе на пользу.

Слик тоже встала и подошла к книжному шкафу, наполненному книгами с заголовками вроде: «Сатана, тебе не получить детей наших», вытащила Библию и, полистав, зачитала:

– «Есть род, у которого зубы – мечи, и челюсти – ножи, чтобы пожирать бедных на земле и нищих между людьми. У ненасытимости две дочери: „давай, давай!“ Вот три ненасытимых, и четыре, которые не скажут: „Довольно!“» Притчи, глава тридцатая, стихи четырнадцать и пятнадцать.

Она перевернула еще несколько страниц:

– Послание к Ефесянам, глава шестая, стих двенадцатый: «Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных».

Затем она, широко улыбаясь, обвела всех взглядом:

– Я знала, что мое испытание придет. Знала, что однажды Господь отправит меня на бой с самим дьяволом и проверит веру мою в сражении с его подлыми уловками. Это так волнующе, Патриция!

– Ты нас разыгрываешь? – спросила Мэриэллен.

– Дьявол явился за нашими детьми. Мы должны верить праведным и повергать нечестивых. Патриция праведна, потому что она моя подруга. И если она говорит, что Джеймс Харрис среди нечестивцев, наш христианский долг – повергнуть его.

– Единственное, что здесь повержено, – это твои мозги, – произнесла Мэриэллен и повернулась к Грейс: – Но не могу сказать, что она неправа.

– Что? – удивилась Грейс.

– Нью-Джерси из тех мест, где никто ни на кого не смотрит, никто ни за кем не следит. Наши соседи были милыми людьми, но никому из них не пришло бы в голову записывать номера проезжающих автомобилей. Они бы никогда не сказали, что видели незнакомца, наблюдающего за вашим домом. Здесь многое отличается, но еще ни разу я не пожалела, что живу в сообществе, где все друг за другом присматривают. Давайте попробуем, сможем ли мы найти аргументы более убедительные, чем у Патриции, и, если да, я выскажу их Эду. Если Эд найдет их достаточно надежными, тогда, может быть, мы сделали что-то хорошее.

Патриция испытала прилив благодарности к Мэриэллен.

– Я не собираюсь быть частью толпы линчевателей, – объявила Грейс.

– Мы не толпа линчевателей, мы – книжный клуб, – напомнила Китти. – Мы всегда стояли друг за друга. В какую ситуацию попала сейчас Патриция? Довольно странную и дикую, но ничего. Ради тебя мы бы сделали то же самое.

– Если такое произойдет, то лучше не надо, – заявила Грейс, попрощалась и покинула дом Слик.

Следующим утром Патриция как раз решила разобрать шкаф в нижнем холле, прежде чем продолжить исследование вампиров, как зазвонил телефон.

– Патриция? Это Грейс Кавана.

– Прости, я так сожалею о том, что случилось в клубе. – Патриция до этого момента не осознавала, как отчаянно хотела услышать голос Грейс. – Я больше не буду обсуждать при тебе это, раз тебе