«Застенчивые мужчины — прекрасные любовники». У Александры никогда не было любовника. Она никогда не хотела его иметь. Зачем рисковать репутацией, независимостью, наконец, покоем ради нескольких минут физического удовольствия?

Финн — мистер Берк — опустился на колени на траву, чтобы как следует рассмотреть шину. Рабочий халат остался в мастерской, и Александра видела, как натянулся на его широкой спине коричневый твидовый пиджак. Она отошла в сторону. Теперь ей был виден его профиль — золотистая кожа, прищуренный глаз, нахмуренные брови. Он провел рукой по боковой поверхности шины и сосредоточенно уставился на измазанные пальцы.

Интересно, какой он любовник?

Она знала ответ. Разве он не целовал ее? Не ласкал? Он умен и терпелив, ему требуется время и он обладает воображением. В постели он будет тигром. Он сломит ее волю, подчинит себе и бросит весь мир к ее ногам. Он крепко обнимет ее, даст чувство безопасности.

— Мистер Берк! — Господи, о чем она думает? Что делает? — Финн!

Он поднял голову и улыбнулся.

Кровь зашумела в ушах. Говорить она не могла.

— Я понимаю, все это досадно, — сказал он. — Мне необходимо сбегать в мастерскую за инструментами. Вы не успеете заскучать, как я вернусь. Посидите пока здесь на солнышке и послушайте пчел.

— Я боюсь пчел, — солгала Александра. — Лучше уж я пойду с вами.

— Вы только представьте, — сказал Финн, вставляя ключ в замок. Надо же, он открывает дверь в уединенное помещение, рядом с ним стоит она, леди Морли, и это кажется само собой разумеющимся. — Восемнадцать миль в час! Я в восторге!

— Зачем вы запираете дверь на замок? — спросила Александра. Ее голос был странным — тихим, подавленным.

Финн открыл замок и снова опустил ключи в карман.

— Мы, механики-энтузиасты, очень азартные люди, в нас силен состязательный дух, и к цели мы стремимся не всегда прямым путем, по крайней мере некоторые из нас, — объяснил он и отступил в сторону, предлагая ей войти. — Ставки высоки. Это главная причина, почему я выбрал столь уединенное место. Так сказать, подальше от людских глаз.

— А другие причины?

Александра не смотрела на мужчину. Она была занята вытаскиванием булавок из своей большой соломенной шляпы и укладыванием их на стол.

— Меньше отвлекающих факторов.

Финн ожидал, что она рассмеется. Ему очень нравился ее мелодичный звонкий смех. Но она лишь сняла шляпу и положила ее на стол рядом с булавками.

— Думаю, можно считать везением то, что вы допустили меня сюда, в свою святая святых, — сказала она, все еще глядя в сторону. Утреннее солнце еще не добралось до окна, и в рассеянном свете казалось, что кожа на ее лице светится изнутри. — Значит, вы мне доверяете.

— Да, Конечно, — согласился Финн, с некоторым недоумением наблюдавший, как она стоит без движения: волосы слегка растрепаны, одна рука опирается на стол, другая теребит край шляпы. — С вами все в порядке?

— Да.

— Я вас чем-то обидел? Понимаете, ночь была долгой, и со всеми этими волнениями я мог…

— Нет, что вы. Вы меня ничем не обидели, — теперь ее голос звучал увереннее.

Она наконец повернулась и остановилась спиной к столу, крепко держась за его край.

— Нет, правда, все в порядке, — снова сообщила она, но при этом выглядела, как преступник, оставленный на эшафоте, чтобы казнил себя сам.

Финн открыл рот и тут же его закрыл. Что происходит?

— Я только… — с трудом выдавил он, — я сейчас соберу инструменты, и мы пойдем обратно. Я быстро.

— Нет! — воскликнула Александра.

— Простите?

— Нет, давайте останемся здесь на несколько минут. — Она с трудом сглотнула. — Пожалуйста, я прошу вас, Финн.

Секунду или две он изумленно таращился на нее, прежде чем понял ее слова.

— Хорошо.

Его голова была тяжелой после бессонной ночи, а мускулы ныли из-за перетаскивания тяжестей — сначала он переносил батарею, потом выталкивал автомобиль на дорогу. Все это в комплексе делало его несколько заторможенным, как будто он выпил накануне слишком много шотландского виски.

— Пожалуйста, — жалобно повторила Александра, и тяжесть в его голове переместилась в пах, а мускулы, как и при перетаскивании батареи, налились новой энергией.

Финн подошел к ней и успел заметить, как расширяются и начинают блестеть по мере его приближения ее глаза. По пути он снял шляпу и перчатки и швырнул их на стул, стоящий рядом с ее скрытыми юбками ножками.

Ее запах окутал его плотной пеленой. Финн потянулся к ее уху и шепнул:

— Скажите, это мыло или духи?

— Что? — Александра явно думала о чем-то другом.

— Лилии. Ты пахнешь лилиями.

— А… наверное, это мыло, — с усмешкой произнесла она.

— Чертовски беспечно с твоей стороны.

Финну нравилось, что в ее присутствии он мог не выбирать слова и она не обращала на это внимания. Он неторопливо поднес руку к ее затылку и принялся вытаскивать заколки. Когда тяжелая шелковистая копна рассыпалась по ее плечам, он довольно хмыкнул:

— Ты хотя бы примерно представляешь, что твои лилии способны сделать с мужчиной?

— Нет, — тряхнула она головой.

Финн вытащил последнюю заколку и положил на стол рядом со шляпой и булавками. Александра закрыла глаза, пожалуй, даже зажмурилась. Создавалось впечатление, что она боится открыть глаза. Он запустил обе пятерни в ее густые мягкие волосы и аккуратно разложил их по ее плечам. От них исходил аромат свежего воздуха и солнца.

— Они наводят мужчину на мысли. Непристойные мысли. Могу я кое в чем признаться?

— Надеюсь, что вы… ты так и сделаешь. Обожаю признания. Чем скандальнее, тем лучше.

— Меня одолевали непристойные мысли, связанные с тобой, почти с того момента, как я тебя впервые увидел, — сказал он, приподнял ее волосы и поцеловал шею.

— Почти?

— Ты была не слишком любезна.

— Мне очень жаль. Я постараюсь все возместить.

— Не сомневаюсь, — кивнул он, а затем выпрямился и посмотрел сверху вниз на ее лицо, закрытые глаза, соблазнительные губы. — Посмотри на меня, дорогая.

— Нет, прошу тебя, я пока не могу, — покачала головой Александра, обняла мужчину за плечи и судорожно притянула к себе. — Просто поцелуй меня.

Эти слова воспламенили усталый мозг и кровь Финна. Он жадно припал к ее рту, почувствовал ее немедленную реакцию, услышал хриплый стон. Ее пальцы впились в его шею. Боже, ее губы были такими сладкими, такими жадными. А бархатный язычок коснулся его языка сначала неуверенно, потом требовательно. Казалось, она никак не могла насытиться. Финн едва мог думать, охваченный желанием. После долгих месяцев строжайшего самоконтроля и воздержания вдруг появилась эта невероятная женщина, Александра, такая же ненасытная, как он.