«Я хочу отомстить».

Пожалуй, под пиджак он наденет кобуру с его памятным пистолетом Калашникова.

Толстый Вова и Худой Саша вчера вечером заприметили тринадцатую модель «Жигулей». Они работали под заказ, и этот трехдверный хэтчбек, рестайлинговая «восьмерка», соответствовал всем требованиям заказчика. Его стоимость – чуть за двести. Кому и зачем понадобилась эта «паленая дешевка», их не интересовало. Худой предположил, что кому-то «в лом угонять», вот и все.

Они работали вдохновенно и быстро, как всегда, распределив роли... не подозревая, что за каждым их движением следят внимательные темные глаза...

Со словами «криминальный талант виден по результату» Худой вооружился титановой сверткой. Принеся в жертву дверной замок, он провернул его. Распахнув дверцу, открыл капот, дернув за рукоятку привода. Не глядя на Толстого, он выбил замок зажигания из рулевой колонки. За этим резким звуком он не различил ворчания напарника. Тот попытался открыть капот, но тот был «парализован» блокиратором с электрическим управлением. Толстый был готов к такому повороту событий. Он вынул из широкой поясной сумки компактный гидравлический резак. Благо капот все же чуть приоткрылся, он просунул режущую часть в щель и перекусил трос. Через лобовое стекло поймал вопросительный взгляд Худого и отморзился ему жестом: «О'кей», потому что не смог бы перекричать орущую сирену. Он был профессионалом, поэтому пренебрегал элементарными способами. Он мог бы заткнуть глотку сирене, облив ее водой из бутылки или бачка с незамерзайкой, без которой по грязным зимним улицам столицы ездить было так же невозможно, как без бензина. Он вынул из кармана пенный аэрозоль и, открыв наконец-то капот, нажал на головку. Пара секунд, и сирена умолкла под слоем пены.

К нему присоединился Худой, на ходу вынимая из своего джентльменского набора приспособление, состоящее из катушки зажигания и коммутатора, соединенных между собой. Дальше он закрепил на аккумуляторе оба «крокодила», а разъем – к трамблеру вместо штатного. Выдернув реле стартера, замкнул колодку перемычкой. Запустив двигатель, колодку убрал.

Все. Они сделали основную работу. Валерию Кознову, который стал невольным свидетелем угона, оставалось только забрать трофей. И он вышел из-за укрытия, беря Толстого на прицел.

Тот не успел сесть в машину, а Худой, завидев Кознова, мог нажать на педаль тормоза, но только не газа: он бы никогда не бросил товарища в беде.

Толстый не поверил, что пистолет у грабителя настоящий. Наверное, и потому, что мужик с ним смотрелся комично – в это время суток, в этом подмосковном городке. Еще не все подвыпившие разбрелись по домам и вытрезвителям. Он был артистом по сути, и, прикрывшись рукой, спросил:

– У тебя ствол с кислотой, дядя? Я не нарисованный, понял? Я живой.

– Я так не думаю, – отозвался Кознов. – Ты мертвый.

С этими словами он спустил курок пистолета. Толстый опустился на землю с такой скоростью, будто его напарник сыграл с ним злую шутку: подцепил буксировочным тросом за ноги и газанул.

Еще один выстрел в Толстого, и Кознов перевел вооруженную руку, поймав в прицел Худого. Теперь, когда его напарник был убит, тот мог и рвануть с места. Но Кознов пресек эту возможность. Он выстрелил в угонщика через окно, благо стекло было опущено, находясь от машины в пяти метрах. И еще дважды спустил курок, сближаясь. Обойдя машину, он выбросил из нее Худого – как выбрасывают мусор. Заняв его место, он с пробуксовкой тронулся с места.

Хозяин машины выскочил во двор в одних трусах. В руках у него была палка с гвоздем. Два трупа не произвели на него особого впечатления – больше всего его заботил угон машины. Но когда он увидел на Толстом пояс с инструментами, а рядом с трупом Худого профессиональную свертку, он подумал: «Бог есть». Пусть он даже наказал двоих угонщиков руками третьего.

Кознов доехал на этой машине до 4-й дачной и свернул на дорогу, ведущую к пейнтбольному клубу. Сто метров, и он резко съехал с дороги. Включив первую передачу, провел переднеприводную машину внатяг вглубь леса. Еще сто метров, и он остановился и заглушил двигатель. Навсегда. Этой машине не суждено было тронуться с места.

Он вынул из кармана самодельную мину и вместе с пультом дистанционного управления положил в бардачок.

Почти все готово к тому, чтобы свернуть голову «кровнику» генерала Баскакова. Но вот сейчас, в этот неподходящий момент, Кознов остро пожалел о том, что у него, достигшего возраста того генерала Баскакова, который дал ему кров и будущее, нет никого, кого бы и он мог взять под руку, подарить надежду. Это был единственный изъян, который он не мог исправить.

* * *

С 52-летним Андреем Шаруниным Кознов познакомился неделю тому назад. Шарунин потерял работу на предприятии и теперь пере6ивался случайными заработками. Ему были знакомы такие моменты, но негатива, как сейчас, не вызывали. Ему было около тридцати, когда он впервые потерял работу на шарикоподшипниковом заводе и долго не мог устроиться по специальности. Выручала «железка». Он разгружал вагоны с цементом, с чем угодно, лишь бы платили. Иногда дневной заработок переваливал за пятьдесят рублей, иногда не превышал червонца. Сейчас на разгрузке не заработаешь; предлагают такие смешные деньги...

Об этом и многом другом Шарунин рассказал своему новому знакомому за кружкой пива в баре, и Кознов решил, что этот человек ему подходит.

За городом он выбрал один из дачных неохраняемых участков, заказал по этому адресу два десятка столбов и готовые секции штакетника. Купив в магазине ломы и лопаты, он привез Шарунина «на свой участок». Земля промерзла на полметра, но Шарунина этот факт нимало не беспокоил: Кознов заплатил ему не только за тяжелую работу, но вроде как и за бензин, как будто Шарунин был экскаватором. Он буквально наладил производство на этом убогом участке, разведя десяток костров; земля под ними оттаивала, и копать было не так трудно. Кознов помогал ему только в первый день. Другие три дня Шарунин работал один и даже был рад такому обстоятельству.

И вот сегодня они снова встретились.

– Может, в этот выходной поохотимся? – спросил Кознов.

– У меня ружья нет. А так... с удовольствием бы.

– Ну, ружье – не проблема, найдем. Есть отличное место. В воскресенье подъезжай на станцию 4-я дачная... часикам к одиннадцати. Я могу чуть задержаться, но твое ожидание окупится, поверь мне. У тебя есть одежда для охоты? Подойдет камуфлированная.

– Ради этого могу раскошелиться.

– Вот и славно.

Это было вчера.

...Населенный пункт, потерявший свое название в то время, когда в него вошли люди в камуфляже и техника, стал одним из главных объектов.

На окраине этого поселка собрались полтора десятка человек. Все бывшие военные, понимающие толк в маскировке; теперь им предстояло проникнуть в самую суть «гороховского» замысла и приступить к выполнению работ. То, что работы начнутся, ни у кого сомнений не вызвало, даже у Жевки, который наконец-то увидел и узнал, что значит хорошо стрелять; с тех пор, как Кознов показал ему мастер-класс, он видел в нем только инструктора по огневой подготовке.