Садхир засмеялся. Он вынул из-за пазухи сверкающего в камнях шервани плоскую белую коробку, перевязанную шелковой желтой лентой.

– Это подарок от верного друга на память о нем, – сказал Садхир и протянул мне коробку.

– Садхир…

– Не вздумай обижать меня, Николь. Не хочу, чтобы ты забывала меня и этот почти год в моей родной стране.

Шмыгнув носом, я осторожно подняла крышку и ахнула от увиденного. На тончайшей и сверкающей цепочке из белого золота висел красивейший цветок лотоса, усыпанный нежно-розовыми и белыми камнями. Невероятной красоты украшение захватило мой дух и я, спешно глянув по сторонам, заключила Садхира в крепкие объятия и оставила на его щеке осторожный поцелуй.

– Садхир! Оно же стоит целое состояние!

– …Я очень рад, что тебе понравилось. Оно было сделано на заказ. Специально для тебя.

– Ты не шутишь?! Садхир! Я никогда в жизни не видела ничего более прекрасного!

– Я передам мастеру твои эмоции, – улыбнулся он, сложив руки в замок.

– Ты делаешь наше расставание ещё более болезненным для меня, – смахнула я слезу. Но потом я тихонько засмеялась и полезла в свой внутренний карман пиджака. – Но у меня тоже есть для тебя подарок! И я тоже хотела тебе сказать, что это на память обо мне.

Я вынула небольшой бархатный мешочек цвета глубокой синевы и протянула его Садхиру. Он был смущен и тронут моим вниманием. Мне даже показалось, что он ещё никогда в жизни не получал подарки от девушки.

– Эту брошь подарила мне бабушка, – объяснила я, когда Садхир опустил драгоценное украшение в свою ладонь. – Здесь есть ледяные топазы, морозные сапфиры и снежные бриллианты. Я знаю, у тебя много украшений, Садхир, и все они теплые, яркие и в них будто кусочки солнца остались. А эта снежинка очень холодная и разительно отличается от всего, что у тебя есть.

– Николь, я очень тронут… Это невероятно дорогой подарок. Но эту брошь оставила для тебя бабушка…

– А я хочу, чтобы она всегда напоминала тебе обо мне. Мне и правда не хватает снега, – улыбнулась я. – Только вот я вернусь и увижу его, а у тебя всегда будет солнце. Пусть хотя бы одна снежинка всегда будет рядом с тобой. И это буду я.

Садхир бережно сжал мою ладонь между своими и сделал благодарственный поклон. Через три часа, прощаясь с ним в аэропорту, я не сдержала слез. И он обещал мне, что когда-нибудь обязательно навестит меня. В какой бы части света я не находилась.

* * *

Дома меня ждал сюрприз. София постаралась на славу, поставив в комнате ёлку и положив под нее подарки. Не муляжи точно. Я разделась и включила все гирлянды, которыми сестра увешала мою квартиру. Стены впитали какой-то новый запах, нежилой, неживой, будто это был бездушный номер в гостинице. Я удивилась, обнаружив в холодильнике контейнер с оливье, селедку под шубой и торт «Наполеон». Я позвонила Софии, которая наверняка уже прилетела во Францию, где собиралась встретить Новый год.

– С Наступающим! – закричала она в трубку. – Ты уже вернулась?

– И тебя с Наступающим! Да, я только-только зашла домой. Милая, зачем ты столько приготовила? Я же не съем это всё сама!

– Вот-вот наступит Новый год! Вдруг к тебе кто-то заглянет в гости? К тому же, это всё делала не я. Мама решила, что ты обрадуешься, если дома тебя будет ждать ёлка с подарками и твой любимый салат. Надеюсь, ты не против, что я позволила ей немного похозяйничать у тебя? – осторожно спросила София.

– Нет, но… – Я огляделась. – Но это странно.

– Когда ты сообщила мне, что вернешься, я как раз обедала с ней. Я была так рада, что не смогла не рассказать о тебе… Извини.

– Всё в порядке. Мне правда очень приятно и радостно, что дома уже праздник.

– Что-то в твоем голосе не слышно радости. Ох, боже! Ну, так ещё бы! Все ведь разъехались! Даже я, которая знала, что ты прилетаешь тридцать первого декабря!

– Всё в порядке. Девчонки отдохнут и всё равно вернутся. А их будет ждать сюрприз в виде меня, – усмехнулась я, разглядывая подарочные коробки под ёлкой. – Что это ты тут в коробки засунула? Серьезно, София, мне не нужно было ничего дарить!

– Это ведь не только я! Здесь подарки от мамы, Евы, Милы и Стаса. Никто не знал, когда ты вернешься, – напомнила она, – но всё равно не хотел оставлять тебя без подарка. Я просто сказала, что решила квартиру твою украсить, а ребята привезли подарки. Николь? Ты не грусти, ладно?

– Ну, что ты! Какая грусть? Я ведь дома! Ты даже представить не можешь, как я сейчас счастлива!

– Ну, да… Ты могла бы увидеться с мамой, вот только они с отцом улетели в Таиланд… Удивительный кошмар получается! Все, абсолютно все разъехались!

– Новый год ведь, – пожала я плечами, хотя мне и было чертовски тоскливо. – Самое время отдохнуть. Кстати, как тебе французы? Уже приглашали на свидание?

София засмеялась.

– Мы с подругой прилетели в Париж всего полтора часа назад! Успели только заселиться!

– Что ж, тогда желаю вам классных каникул и побольше очаровательных кавалеров!

– Спасибо, Николь! – смеялась сестра. – Обязательно созвонимся чуть позже!

Я переоделась в теплую одежду, набросила сумку через плечо и вышла на наш сверкающий зимним бриллиантом бульвар. В минус двадцать пять с неба не падал снег, но он приятно хрустел по ногами, и каждый такой звук напоминал мне о наших вечерних прогулках с подругами. Детишки катались с горок, жильцы спешили домой, неся в руках тяжелые пакеты с продуктами. Из них торчали бананы, ананасы, упаковки с хлопушками, колбасы… Эту приятную суету я никогда и ни за что не променяю. Даже просто наблюдать за ней со стороны доставляло удовольствие. Руки в вязаных варежках замерзали. Я зашла в кофейню, купила себе горячий кофе, согласившись на предложение бариста добавить в напиток капельку рома в честь праздника. Укутанная в шарф, в пушистых варежках и шапке, я медленно возвращалась домой, осторожно попивая горячий, но быстро остывающий кофе.

Я подумала о Люрексе, которого очень сейчас не хватало. Они с Милой так полюбили друг друга, что всякий раз, уезжая к Роберту в Стамбул, она брала его с собой, не желая оставлять своего «парня» даже Еве. Здорово, что они так подружились. На одного счастливого и любящего кота в этом мире стало больше.

Я вернулась домой, ответив на поздравления соседей, которые провожали Деда Мороза и Снегурочку. Из их квартиры доносился радостный детский смех. Очевидно, Дед Мороз угадал