- Подождите! - опомнился Морец, хватая руку, с занесенным над ним ножом. - Я сейчас скажу, только не убивайте.

- Тогда спеши - не расходуй наше время. Русский генерал, которого схватили на аэродроме пару дней назад, находится здесь?

- Да, он во втором блоке…

Словно чугунный хомут свалился с шеи - значит не напрасно всё это! Остальные всё поняли - сумрачные лица озарили улыбки.

- Полковник?

- Он тоже здесь, их держат в одном блоке.

- Замечательно, Морец! А теперь быстро и внятно: как пройти в нужный блок? Какая там охрана? Устройство подвала, где стоят часовые?

Глеб запоминал ценные сведения, мотал на ус, проигрывал дальнейшие события - получалась уже не авантюра, а спланированная операция. Время поджимало - в любой момент могли нагрянуть посторонние, а вокруг тюрьмы и на воротах ни одного часового.

- Ждёте кого-нибудь, Морец?

- Нас не ставили в известность, что кто-то должен подъехать.

- Вот и славно!..

Удар обрушился на затылок бедняги Мореца - мозги в лепёшку, черепная кость выдержала - может и выживет бедолага очнётся когда-нибудь, но инвалидом точно станет.

Нервы натянулись: группа из четырёх человек пересекла двор; Шубин выступал первым, следом Настя, на удалении Кошкин с Кургановым - все серьезные, напряженные. Выступ в здании, солидная кирпичная кладка - строили на века, это здание могло выдержать залп полевой артиллерии; за выступом крыльцо в глубине нише - большой плюс, что с этого места не видны ворота.

У крыльца стоял часовой в шинели, перетянутой ремнями, - он равнодушно смотрел как к нему приближаются незнакомые люди - мысль о правомочности их пребывания на территории у него, видимо, не возникла - раз они здесь, значит так надо. Часовой вытянул руки по швам, с любопытством покосился на интересную женщину - не всем представительницам слабого пола идет эсэсовская форма - Насте она, как ни странно, шла. Глеб небрежно козырнул, проходя мимо, вошёл в полутёмный предбанник. Настя осторожно переступила порог следом, впереди была крутая лестница в подвальное пространство, её слегка подсвечивала мутная лампочка. По уверению Мореца - тюрьма фактически пустовала, использовались лишь подвальные казематы, но все ещё впереди - оккупанты пришли надолго, но, разумеется, не навсегда.

За спиной прозвучал глухой стон - Курганов всадил в часового нож, обмякшее тело заволокли в тамбур, бросили в неосвещенную зону. Положение усложнялось - достаточно кому-то обнаружить пустые посты. Каменные стены маячили перед глазами, крутые ступени уводили вниз, освещение символическое. Очередного часового за поворотом едва не проворонили; он выступил из мрака, сжимая ремень карабина - совсем молодой, светловолосый, с правильными чертами лица, такие пользуются успехом у девчонок. И этот встретил пришедших по одежке: принял стойку смирно, грудь колесом, гранитная физиономия, а вот и зря - и этот вояка получил удар ножом, подавился собственным криком, его заволокли в ближайшие закуток.

- Эх, молодой ещё… - поставлено прошептал Кошкин.

Шубина снова сделал остановку, терпеливо ожидая товарищей:

- Молодцы, идём дальше, немного осталось!

Пространство сужалось, давило на мозг и вдруг за последним лестничным пролётам разомкнулось - дальше ступеней не было, была небольшая конторка, стол, за которым в свете настольной лампы, сидел упитанный роттенфюрер и перелистывал потёртые гроссбух.

«Вахтенный журнал», - подумал Шубин.

Дальше был бледный освещенный коридор, зарешеченные камеры бокса. Услышав шаги, роттенфюрер поднял голову: в мутном свете лампы из коридора показалось офицерская форма, он бросил свой гроссбух и поднялся из за стола.

- Мы из гестапо, - представился Глеб. - Гауптштурмфюрер Валленберг и обер-штурмфюрер Хоффман. Проверка заключенных… Сколько арестантов содержится в подвале на текущий момент?

- Роттенфюрер Рейнгардт, - отрапортовал военнослужащий. - В подвале двое арестантов, вчера их было семеро, но мы получили приказ: освободить камеры - двоих увезли в город; остальных, как не представляющих ценностей, расстреляли в лесу. А эту пару доставили вчера утром…

- Да, я знаю! - перебил Глеб. - Происшествия не было?

- Все в порядке, гауптштурмфюрер!

- Сколько солдат находится в подвале?

- Четверо: двое отдыхают, - немец кивнул на дверь позади себя. - Двое на посту, меняются каждые четыре часа.

- Я понял, спасибо Рейнгардт…

Курганов бесшумно вырос за спиной эсэсовца, и легким движением рассек ему горло - роттенфюрер свалился на свой стул, уронил голову на гроссбух.

Шубин кивнул, забрал со стола связку ключей и отправился дальше, на ходу вынимая пистолет с глушителем. Настя за ним не пошла, свернула в помещение, где находилась отдыхающая смена - вскоре оттуда послышались глухие хлопки - глушители не зря почистили. Часовой, стоящий у зарешеченных камер, получил первую пулю в бок, вторую в грудь. Из-за угла вынырнул его напарник - услышал шум, но вряд ли что-то понял - ударился каской о решетку, ржавая сталь возмущённо загудела. Ожить эти двое уже не могли, хотя, помятую о недавнем случае с Василием Чуйкиным, Глеб всадил в неподвижные тела ещё по пуле.

- Они там, за углом, товарищ лейтенант! - прохрипел в затылок Кошкин. - Их двое. Камера находится через одну - специально так сделали, чтобы не могли разговаривать.

- Я понял, Леха, спасибо! Вам ещё одно задание: добудьте две шинели, какую-нибудь обновку, желательно на вырост, шапки… Понял для чего?

- Конечно, товарищ лейтенант, сделаем!

Время катастрофически поджимало, никто не знал, что в данный момент происходит на улице.

Шубин бросился бегом в указанном направлении: подвал был не такой уже и маленький, в нём пахло плесенью и смертью; он искал нужный ключ, вставлял в замочную скважину то один, то другой; наконец нашел. Решетка отворилась, с каменных нар поднялся человек с оплывшим лицом и багровым мешком под глазом, кителя и сапог его лишили, - он был в носках, нательной рубашке, мешковатых рваных штанах, правда с лампасами. Он держался за стену - дрожали ноги; в коротких седых волосах запеклась кровь. Его пытали - это было ясно с первого взгляда, значит не пошёл на сотрудничество, это же подтверждали и страшные условия, в которых он содержался.

- Вы ругаетесь по-русски, - прохрипел узник. - Мне не послышалось?

- Могу и по-немецки… - Глеб распахнул дверь. - Но как-то привычнее на родном языке. Разведка 704-го полка, 222-ой стрелковой дивизии. Лейтенант Шубин…

- Вот, чёрт возьми! Не ожидал, лейтенант! - генерал затрясся в хриплом смехе. - Значит не забыли про меня! Спасибо!

- Вы, генерал-лейтенант Беспалов?

- Так точно, лейтенант, это я!

- Небольшая проверка, товарищ генерал-лейтенант: ваше имя и отчество?