— И ничего нельзя сделать, да? — Голос предательски дрогнул. — Макс, я просто в этом совсем не разбираюсь, но Грин же наверняка специально нанял Инну, чтобы тебя позлить.

— Лукьянова очень хорошо знает, как у нас все устроено. — Генварский задумчиво выбивает пальцами дробь по столу. — Саша все никак не успокоится, спит и видит, как проглотит меня с потрохами. Знания Инны ему очень кстати. Не говоря уже о том, что и архитектор она неплохой.

— И что теперь будет?

— Война. Я не намерен уступать ему место под солнцем. Впереди несколько крупных конкурсов, там точно схлестнемся. Но сейчас меня больше заботит другое.

— Что? — Ближе наклоняюсь к Максу.

— Как именно Грин собирается использовать тебя против меня.

«Максим Генварский — известная личность в деловых кругах, архитектор с мировым именем, холостяк и очень сексуальный. Даже геи хотят с ним встречаться, но он такой недоступный, ни к кому не привязывается надолго. Плейбой, одним словом».

Я хорошо запомнила, что мне Лика выдала, едва я познакомилась с Максом. Сейчас она уже помалкивает, аккуратнее стала себя вести, но сегодня эти ее слова постоянно крутятся у меня в голове.

Макс не плейбой, но, да, недоступный, а еще интроверт. При этом он часто мелькает на разных мероприятиях, охотно дает комментарии в прессе, и если забить в поисковике его имя, то много интересного можно прочитать.

— Это важно для бизнеса, Марина. Появляться там, где надо, рядом с теми, с кем надо. Публичность — как часть бренда, — втолковывал мне Макс неделю назад, когда выяснилось, что сегодня нам предстоит вместе появиться на открытии первого в нашем городе гольф-клуба.

— А что мне надо там делать?

— Спасать меня от скуки и лицемерия, Марина. — Макс лукаво улыбнулся. Так он шутит? — К сожалению, мы не можем пропускать такие светские события, и там будут те, кого мы бы не хотели видеть.

Ну это как сказать! Мы уже подъезжаем к загородному клубу, а вся в нетерпении. Да, мне интересно посмотреть на этого Грина. То есть в Сети я его, конечно, видела, черта белобрысого, но все же любопытно на него глянуть. Как он себя поведет, чего захочет от меня. И захочет ли. Какие козыри у него в рукаве припрятаны?

Когда обедали сегодня, Максим предположил, что Грин будет пытаться шпионить через меня, может, какие-то документы потребует выкрасть или «жучок» поставить. Хотя, мне кажется, и без меня умельцев достаточно…

Шантажировать сестрой? А вот этого боялась уже лично я. С меня взять нечего, грехов прямо таких серьезных нет вроде. Конечно, как и у любого, мне есть за что краснеть и есть что хотелось бы изменить, но не тот масштаб, не для этого альбиноса-стервятника. А вот По — это уже совсем другая история. То, что на мою сестру можно накопать что-то плохое и не совсем законное, я не сомневаюсь.

Сволочь этот Грин! И как он мне в глаза глядеть станет?!

— Приехали! — Макс заставляет вынырнуть из своих мыслей. — Готова?

Нет! Не готова!

Я не готова столкнуться лицом к лицу с Васнецовой. Ольга тут как тут: стоит рядом с известным телеведущим, улыбается ему. Мне надо было догадаться, что она не пропустит такого события. Окидываю ее пристальным взглядом — нас с Максом она пока не видит, увлечена разговором. А рядом со скучающим видом ее протеже, не помню, как зовут, но вроде Анна… точно, Анна Штерн — молодая художница с голосом грузчика. Она нас заметила, сдержанно кивнула и отвернулась.

— Я не стал спонсировать ее новую выставку. — Макс тоже заметил неприязнь девушки.

— Почему? — удивилась я. — Она талантлива. Я видела ее работы, это невозможно не признать.

— Сколько картин ты можешь написать за месяц, Марина? Таких, с которыми готова выставляться?

Генварский помахал рукой Денису, который уже протискивался к нам через шумную толпу. Оно и понятно: вечер, люди приехали отдохнуть, вот и развлекаются.

— Прости, что? Сколько написать? Ну если вот так серьезно…

— У Ани уже третья или четвертая выставка, каждый раз картины новые, написанные одной и той же рукой, не сомневаюсь, но я сомневаюсь, что ее рукой.

Ого! Я уже была готова забросать Макса вопросами, но вовремя остановилась — за спиной стоял День.

— Привет, Марина, отлично выглядишь.

Денис изменился. С тех пор как мы с Максом вернулись из Сочи, Дугин перестал подшучивать надо мной, с Генварским так и продолжал пикироваться, а со мной был безукоризненно вежливым джентльменом. Никакого стеба или троллинга, даже мягкой иронии от него не дождешься. Пока не знаю, как на это реагировать. Посмотрим, может, привыкнет, что мы вместе, и снова станет самим собой?

— Спасибо, Денис! Ты тоже. Один пришел?

Он загадочно улыбается, у него очень обаятельная улыбка. Вообще, очень красивый мужчина, наверняка многим нравится.

— Так, так, так! — День смотрит мне за спину, его лицо скривилось от неприязни. — Ну конечно, по-другому не мог появиться.

Инстинктивно оборачиваюсь, чувствуя, как Макс сильно сжал мою ладонь. И вовремя — по спине пробежало колкое напряжение, я даже поежилась.

Я сразу узнала Грина — просто снежный бес, очень неприятный мужчина, но на него и на его спутницу — без обид самую красивую женщину, что я видела сегодня, — с любопытством поглядывали многие.

Они и вырядились оба — в ярко-зеленые наряды. На самом деле им шло обоим, в плохом вкусе не упрекнешь, но…

— Как всегда, надо, чтобы заметили. Алекс не может без этого!

— Это его невеста, да? — Киваю на изящную блондинку. — Очень красивая.

Дугин что-то фыркнул себе под нос, а я будто в замедленной съемке наблюдала, как эта парочка, игнорируя всех, прямиком направлялась к нам.

— Мало днем, что ли, ругались? — недовольно прошипел Дугин. Он и не думал скрывать свои эмоции. Я же постаралась изобразить улыбку.

Можно было не стараться — Алекс Грин при приближении оказался еще более высокомерным, чем мне сначала показалось. На нас с Дугиным даже мельком не взглянул — все внимание на Максе. Его невеста улыбалась, смотрела сквозь меня, а потом отпустила Грина и шагнула в сторону.

— Анечка, какой сюрприз! — За спиной уже стояла молодая художница. — Я так рада, так рада тебя видеть… Алекс, помнишь, я говорила тебе про очень талантливую девочку…

— Потом! — Грин недовольно оборвал щебет своей невесты. — Кого здесь караулишь?

Эти слова уже предназначались Максиму. На меня Грин по-прежнему никак не реагировал, словно вообще не видел.

— Я здесь отдыхаю, Саша, — вполне миролюбиво ответил Генварский.

Лишь сейчас на меня обратили внимание, ну как обратили — мазанули равнодушным взглядом, от которого у меня внутри все напряглось. От Грина просто разило обманом и неприкрытым цинизмом. Такой ни перед чем не остановится — по головам пойдет, не задумываясь.