– Ты ее увидел, теперь это – твоя цель.

Они шли за ней некоторое время.

– Черт, посмотри, как она ставит ножки – словно старается быстрее их убрать из-под обстрела!

– А вы, мистер Залесский, уберите с ее ножек свой похотливый взгляд и найдите себе другой объект для наблюдения. У нас к ней дело, а не…

– Куда мне его убрать? Если я подыму его выше, то что я вижу? Я вижу прелестную попку, проклятье, от нее просто глаз не оторвать. Ты видел эту походку? Это же гипноз, так вводят мужиков в транс!

– Жоззет спасает свои ножки не только от тебя, ты же видишь, на нее смотрят все! И потом, она балерина, всю жизнь танцевала, оттого и походка…

«Балерина!»

Борис почувствовал, как кольнула сердце игла и расхотелось шутить. На всех его подруг оборачивались мужчины, так сложилась его жизнь – он всегда был окружен красивыми женщинами.

Игла шевельнулась неясным пробным уколом…

Она сейчас обернется – и все исчезнет. Завораживающая походка, ноги из тайных желаний ночных фантазий, но Господи, помоги мне увидеть ее заурядное лицо, и я спасусь.

Жоззет резко остановилась. Секунду постояла, словно примериваясь к какому-то решению, затем обернулась и пошла навстречу Залесскому.

– Вы ведь Борис Залесский? Меня зовут Жоззет Кавалье, – она протянула ему руку и улыбнулась, – я давно хотела с вами познакомиться.

Когда-то в юности ему попался рассказ о том, как, раненный тяжелой самокатанной пулей, всадник успевает подумать о том, что если он выдержит первый болевой шок, то сможет выжить. Борис, удерживая теплую ладошку, рассматривал лицо этой женщины постепенно, начиная снизу и подымаясь выше к глазам: «медовые» – всплыло слово. «Вот в этом меду я и утону».

Она была не просто красива, она была невозможно красива. Затянувшаяся пауза становилась неудобной. Клифф переминался с пяток на носки, потирая за спиной ладони, и наконец нарушил молчание:

– Борис, вы ведь тоже хотели познакомиться с мадам Кавалье?

Залесский, наконец, выпустил руку Жоззет и поклонился:

– Рад знакомству.

Они втроем прошлись по выставке. Жоззет о чем-то говорила с Бранновером, Борис шел молча. Эта женщина, чье касание он ощущал, словно ожог, в одну минуту вывела его из привычного равновесия. От нее веяло острым ароматом опасной чувственной западни, в которую, похоже, он уже попал. В какой-то момент усмехнулся: «Пуазон», ее духи, сладкий яд, для него в данном случае абсолютное попадание.

Они сделали круг и вновь подошли к большому стенду «Люксотики», раскинувшемуся в нескольких стандартных боксах. Их встретил ее прежний собеседник и, увидев Бориса, низко ему поклонился. Залесский поздоровался, обрадовавшись возможности переключить внимание на разговор со старым знакомым.

Леонардо дель Веккио, тот мальчик, чьими умелыми пальцами когда-то восхищался его дядя Витто в маленьком цеху в Агордо.

– Ты теперь большой босс, – Борис окинул взглядом наполненные покупателями площадки экспозиции «Люксотики».

– Беру пример с вас, – парировал Леонардо, приобняв Залесского за плечи.

– A с этой красавицей вы уже знакомы? – и он поцеловал шутливо протянутую Жоззет руку.

– Я целую ее ручки каждый раз, когда она проходит мимо моего стенда.

Все рассмеялись.

– Но, Борис! – дель Веккио сделал страдальческое лицо, – имейте в виду, она ярая католичка и до сих пор боится своей мамы.

Из бокса вышла пышногрудая блондинка. Высокая, лишь на пару сантиметров уступающая рослому супругу. Леонардо представил Клиффу, единственному из присутствовавших не знакомому с его женой: – Лючия дель Веккио.

Если возможно словосочетание «жгучая блондинка», то оно идеально подошло бы к этому горячему существу. Лючия была настолько заряжена энергией, что на месте стоять просто не могла. Она расцеловалась с Жоззет и, кинув кинжальный взгляд на мужа:

– Приставал?

Жоззет рассмеялась.

Лючия подергала Бориса за рукав, чмокнула его в щеку и продолжила скороговоркой, развернув его крепкой рукой к подруге:

– К ней все пристают, но мы, – и она подхватила Жоззет под локоть, – кремень!

Две прекрасные женщины привлекли чрезмерное внимание снующих вокруг посетителей, и Леонардо, решив разрушить незапланированное шоу, увел жену заниматься клиентами. Он тепло попрощался со всеми и еще раз поцеловал Жоззет руку.

На столе перед Залесским между бутылкой виски и дымящейся в пепельнице сигарой лежала визитка Жоззет Кавалье. Он практически сбежал в свой номер в отеле, сославшись на запланированную ранее встречу. Жоззет, прощаясь, пригласила его посетить ее магазин в Париже и вручила эту визитку. Клифф остался с ней, не вполне понимая, что случилось с его шефом. Залесский так торопился уйти, что не удосужился передать в ответ свою визитную карточку, и Клифф сделал это за него. Он хранил их несколько на всякий случай в своем портмоне.

«Если я буду теперь все время думать об этой женщине, мне будет очень плохо».

Глоток виски.

«Я должен выкинуть ее из головы. Если Клифф будет мне о ней напоминать, я его уволю».

Большой глоток виски.

«Я никого не любил так сильно, как ту далекую, исчезнувшую девочку. Байба вогнала в меня иглу так глубоко, что я всю жизнь меряю ею, как эталоном, силу чувств. И, похоже, на этот раз меня достало».

Ярко разгорался огонек сигары.

«Ну, скажем, сегодня я напьюсь, а завтра утром куда все это денется? Джекки я завоевывал, а к этой, черт бы ее побрал, нужно будет идти сдаваться в плен!

Я, кажется, сильный человек, – он рассмеялся, – все вокруг говорят обо мне, что я – крутой мужик.

Все, баста, я выкинул ее из головы».

И он набрал номер ее телефона.

Да, так все начиналось. Ему тогда только перевалило за пятьдесят. На висках засеребрилось. Джекки звала его поседевшим мальчишкой. Ему не давали и сорока, и сам он чувствовал в себе силу, которой ничто не могло противостоять.

В тот раз в Китае его спрашивали о «Люксотике», знаком ли он с господином дель Веккио.

Леонардо дель Веккио сконцентрировал все производство в Италии и считал, что только там он сможет поддерживать высокое качество своих брендов. Китайцы лишь нащупывали в то время пути к технологиям, позволявшим производить товар высокого уровня ручной работы.

Знал ли он дель Веккио?

У этого парня оказались не только ловкие пальцы, у него оказался и очень ловким ум, и железная хватка. Он действительно был превосходным мастером и, работая у дяди, до тонкостей овладел техникой производства. В начале шестидесятых, совсем молодым человеком, создал собственное дело и был для «Ривьеры» основным поставщиком очков ручной работы из пластиков Мацукелли.