Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это вы себе их портите. Ты думаешь я желал жениться на твоей матери? У меня в далеком прошлом тоже были свои мечты и планы на будущее, но меня никто не спрашивал. Отец приказал, я сделал. Надеюсь ты понял, на что я намекаю?! – вздернул бровь Титов-старший.
– Понял, – прорычал Богдан.
– И вот эту свою шарашкину конторку тебе тоже придется закрыть. Нужно взрослеть Богдан. Перенимать бизнес отцовский. Договорились?
Мне кажется я услышала в тот момент, как скрипнули зубы Богдана. Он был явно не готов к тем условиям о которых говорил отец.
– Ну… давай сын решайся. Мне некогда с тобой лямку тянуть, – Богдан смотрит на него исподлобья.
Потом переводит взгляд на меня и рычит сквозь зубы.
– Согласен.
Я зажимаю рот, чтобы не издать стон.
– Вот и отлично. Слава Богу, договорились, – картинно вздыхает Титов-старший.
Его видимо все это забавляет, так как настроение мужчины совершенно изменилось и он из жестокого тирана неожиданно становится самим добродушием.
– Отпустите уже его, – приказ звучит холодно и нас с Богданом отпускают.
И я спустя секунду уже оказываюсь в руках Титова, он осматривает меня цепким взглядом.
– Неранина? – в голосе слышу тревогу.
– Испугалась просто, – отрицательно качаю головой.
И разрешаю себе дотронутся до разбитой губы парня.
– Ничего, все заживет, – отвечает он.
И я ощущаю как в этот самый момент между нами происходит что-то необъяснимое, что-то, что заставляет мое сердце выпрыгивать из груди, и по его часто пульсирующей венки на виске, я знаю что и его сердце стучит быстрее положенного.
– Нина, принеси ребенка, – мы оба замираем при этих словах.
Взгляд Богдана темнеет и он поворачивается к отцу лицом, заводя меня за спину. Обнимает одной рукой.
Я прижимаюсь к нему настолько близко, насколько возможно.
Господи! Ну почему все так сложно?! Разве не достаточно я уже в жизни потеряла? И недостаточно потерял Богдан? Почему же мне снова приходится проходить через потери?
– Мать, сейчас принесет тебе ребенка. Может проститься с ней и с этой… – иронично ухмыляется он, – только без лишних телодвижений Богдан. Уже ничего не изменить. Не заставляй грешить прошу, – жестко заметил мужчина.
В этот момент дверь в кабинет открылась и на пороге появилась Нина Алексеевна с Вероникой на руках. Я почувствовала, как напрягся Богдан, как его мускулы затвердели, превращаясь в камень. Он словно приготовившийся для атаки хищник, замер перед прыжком.
– Здравствуй, Богдан, – услышала приглушенный голос Нины Алексеевны.
Титов тяжело задышал.
Я услышала из-за его спины мерное цоканье каблуков об пол, приближающийся к нам.
– Дай ему дочь. А сама можешь пока проводить няньку. Спасибо тебе милая за помощь. Деньги ты получила? – цинично спрашивает Титов-старший.
– Да, спасибо, – ответил знакомый голос.
Я выглянула из-за плеча Богдана. Мне было интересно посмотреть, неужто и правда эта Соня похитила Веронику.
И точно. Девушка переминаясь с ноги на ногу, стояла в дверном проеме. Искоса бросая короткие взгляды в нашу сторону.
Я с одной стороны понимала, что у девушки просто не было выбора. Отказать Титову-старшему, это сродни тому, что пойти на самоубийство, но …
Как же это было ужасно жестоко по отношению к Богдану. Я ненавидела его отца с каждой секундой все больше и больше.
Когда Нина Алексеевна подошла к сыну, он наконец-то освободил меня из захвата и позволил выйти из-за спины.
– Я так и думала, – досадливо поджала губы, когда увидела меня, женщина, – ты все-таки увлекся этой девчонкой.
Нина Алексеевна говорит очень тихо. Ее слова почти еле различимы.
– Дай ее мне.
Богдан забирает дочку у матери и словно огромная скала, расправляя плечи отгораживает нас троих от всего мира.
Парень отрывая взгляд от лица Вероники, смотрит на меня и я вижу в его взгляд плещущейся страх отчаяния и боль .
– Я тебя прошу Настя. Береги ее. Я постараюсь вас найти, как только получится, – он говорит почти одними губами, но я слышу каждое его слово.
– Я обещаю заботиться о ней.
Богдан передает мне Веронику и как только малышка оказывается на моих руках, он склоняется к моему уху и я слышу как его голос дрожит.
– Только не бросай ее. Я обещаю, что приду за вами, – в моем горле застревает ком.
Он придет. И я верю ему.
– Ты сам подписал ей приговор, – словно остро заточенная сталь, разрезает металлический голос матери, наше притяжение с Богданом.
– Нина, проводи няню, – окликает женщину Титов-старший.
И я, краем глаза, замечаю, что прежде чем выйти, Нина Алексеевна зачем подходит к мужу.
Она что-то у него берет, и тут же прячет под тонкий пиджак. Невольно кидаю взгляд на ее лицо. И вздрагиваю. На нем застыла маска отчужденности. Женщина словно превратилась в безликого мертвеца.
– Богдан. Достаточно. Няньку и твою дочь увезут сразу, как только ты покинешь дом, – он дает молчаливый приказ своим охранникам и нас с Вероникой оттесняют от Богдана.
Мне становится слишком страшно.
Я понимаю, что такого страха не испытывала, даже в тот момент, когда оказалась один на один с бомжами в тот роковой день в лесу.
– Господи, зачем вы так с нами! – истерика берет вверх над здравым смыслом, и я произноше это вслух.
– Настя, не нужно успокойся. Все будет хорошо. Не плачь…
Богдан не успевает договорить, так как до нашего слуха долетел глухой выстрел. Я вздрагиваю.
Ужас сковывает мое тело и я чувствую, что ноги делаются ватными. Тут же присаживаюсь на топчан, чтобы не упасть.
Ошарашенная, я во все глаза смотрю то на Богдана, то на дверь, то на ухмыляющегося отца Богдана.
– Ты подонок, – вдруг рычит парень и в один миг пересекает кабинет оказывается лицом к лицу с отцом, – ты зачем в это впутал мать?
Богдана сразу же хватают охранники. Оттаскивают от отца.
– Это ее обязанность Богдан. Убирать за своим отпрыском, – грубо выплюнул последние слова мужчина. – А теперь тебе пора. Выведите его!
– Сукин сын! – заорал во все горло Богдан, когда его потащили к выходу.
Я прижала Веронику к себе, наблюдая за всей этой дикой картинкой сквозь пелену слез, застилавшую глаза.
– Богдан! Богдан! – подвывала чуть слышно, но мой голос оборвался, когда в дверях появилась Нина Алексеевна.
– Мам. Мам. Зачем? Зачем ты это делаешь?! – прокричал Богдан.