Гуари размазал свою слюну по открытой коже, Маркус беспрепятственно ему подчинялся, он успел привыкнуть к тому, что в отношении его существо настроено максимально миролюбиво.

Отпустив Маркуса, Гуари вновь вернулся к своей руке, разминал пальцы, собирал их в кулак, пробовал поднять с земли мелкие камни. Видимо, ему необходимо некоторое время, чтобы отдохнуть, а Маркус остался предоставлен самому себе. В животе было пусто, последний раз он завтракал в приюте, прошедшее утро казалось невообразимо далёким, и от того голод ещё сильнее выказывал своё присутствие. Кое-какой перекус у него имелся в рюкзаке, но тот остался на перевале, а в карманах куртки не нашлось даже фантика от позабытой конфетки. С этим пока придётся потерпеть.

Около четверти часа Маркус наблюдал за Гуари, вспоминая расплывчатые образы своего прошлого появления в этой пещере. Куча сухих листьев располагалась примерно в том же самом месте, если лечь на спину, то трещина окажется ровно над головой. Он вспомнил, как спали они вдвоём, как лунный свет заглядывал к ним, как боль схлынула после того, как Гуари стиснул зубы на его руке…

Внимание Маркуса было привлечено расположенными возле дальней стенки предметами, раньше он их не замечал, а потому решил подойти поближе. Выложенные рядком вещи вполне можно было назвать коллекцией, а угол пещеры – музеем, так как здесь копилось всё, что существу удавалось отыскать на перевале и затащить в своё убежище. Обрывок верёвки и заржавевший карабин с муфтой старого образца, жалкий кусок резиновой подошвы, закоченевшая белка, обломок альпенштока, раздавленный компас с какой-то памятной надписью, фонарь с разбитой линзой, женская варежка, коробок вымокших спичек, кружка без ручки, пластиковая бутылка… Следующий экспонат изначально вызвал недоумение, Маркусу пришлось как следует к нему приглядеться, но когда он наконец понял, что видит перед собой, то невольно передёрнулся и отступил от коллекции, разом потеряв всякий к ней интерес.

Между бутылкой и пустым газовым баллоном лежали его пальцы – высохшие и омертвелые, откушенные и почерневшие. Части, некогда принадлежавшие ему, и не покидали Умптекских гор, словно ожидая того дня, когда хозяин надумает за ними вернуться. Маркус успел привыкнуть к полученной травме, он относился к ней совершенно нормально, не замечал в своей ладони ничего уродливого, но вид сухих, как палки, и негнущихся пальцев вызвал желание опорожнить содержимое желудка. Как хорошо, что он не успел ничего съесть.

Самое время было заняться продумыванием своих дальнейших планов, ему необходимо было вернуться в долину Гольца и добраться до приюта. Джахиру надлежало знать всё в подробностях, для всего остального мира вновь нужно было выдумывать истории того, что с ним произошло. На этот раз Маркус не собирался ничего описывать, пределом его мечтаний было выйти из этой истории максимально сухим и неузнанным.

Перебирая в голове варианты возвращения, он присел на палые листья и укрылся разорванной курткой. Усталость и небывалое облегчение вытеснили напряжённую тревогу, Маркус расслаблялся и засыпал под монотонные и размеренные звуки дыхания зверя.

Тогда: Снова Ло-Мантанг

Разговор с Джахиром состоялся тем же вечером. Как опытный проводник, он заранее предвидел поведение погоды, а потому, как только метель стихла, отправил на перевал поисковую группу. Согласно его представлениям Маркус не успел бы пересечь седловину Восточного Арселя, соответственно, искать его нужно было на южном склоне. К тому же он имел веские основания предполагать, что именно с этой стороны перевала нужно будет искать путешественника. Или же при наихудшем раскладе его тело.

Маркуса доставили в «Последний километр», и Джахир распорядился положить его в своей комнате, преследуя недоступную для широкой публики цель. Вместе с Маркусом поисковый отряд, вернувшийся с Восточного Арселя, принёс и его рюкзак, а также те вещи, которые не были раскиданы ветром.

На протяжении дня его отпаивали бульоном, согревали, растирали конечности, а шаркхомбо-сирдар весьма умело обработал его рану и перебинтовал руку. Завтрашним утром Маркуса должен был забрать вертолёт и переправить в больницу, расположенную в ближайшем крупном городе и имевшую большой опыт работы с травмированными скалолазами и альпинистами. В этом месте оперировали знаменитого Пемба Рита, передавшего своё имя аэропорту.

Маркус связался с Тандукаром, в нескольких фразах описал приключившееся с ним несчастие и сказал, чтобы тот на него не рассчитывал в готовящейся экспедиции. Услышав о происшествии в Умтекских горах, Матиас Тандукар выразил желание немедленно прилететь к Маркусу, но встретил решительный отказ. Волноваться более было не о чем, Маркус находился в стабильном состоянии, его жизни ничего не угрожало, поэтому он пожелал Тандукару удачи в предстоящей экспедиции и пообещал при встрече во всех подробностях описать свое восхождение на Восточный Арсель. Конечно, о некоторых деталях он собирался промолчать.

Защитный чехол, лежащий в верхнем клапане, справился со своей задачей и сумел сохранить в целостности запасные очки Маркуса. Когда его укладывали в комнате Джахира, он заранее попросил достать ему очки и блокнот. Никакие другие вещи не волновали его так сильно, как эти две. Едва только опасность перестала угрожать его жизни, как только он удалился от края пропасти, в который чуть было не соскользнул, его весьма озаботило состояние его записей, ведь не собирался откладывать написание книги, как раз наоборот он считал, что теперь сможет наполнить её большим количеством остроты и перенесённых переживаний.

Он даже попробовал записать кое-какие мысли, но пользоваться для этого приходилось левой рукой, потому на странице появилось некоторое количество каракулей, которые он сносно мог прочитать. Да, весь день ему приходилось одёргивать себя и тормозить все действия, совершаемые правой рукой. Маркусу ещё только предстояло свыкнуться с мыслью, что отныне он должен переучиться делать многие вещи.

Маркус сидел, откинувшись на спинку кровати Джахира, под несколькими одеялами на нём была чужая одежда, и он наконец-то мог поверить в то, его жуткое путешествие закончилось. Обычно с возрастом люди начинают осознавать свои ошибки, Маркусу на это потребовалось всего два дня, а в качестве напоминания выступала его трёхпалая рука. Некоторый опыт, как хорошую книгу, хочется пережить ещё раз, но некоторые вещи не станешь желать никому.

На противоположной стене висела копия фотографии, располагавшейся с левой стороны от камина в общей комнате. Седловина перевала и едва заметная трещина, пересекающая одну из боковых стенок. Неспроста этот снимок висел на самом видном месте в комнате Джахира, в таком случае он обязан был смотреть на неё по утрам и вечерам, всякий раз приближаясь к своей кровати.

Скрипнула дверь, и на пороге возник сам