Я стерпела: послушно зажевала сигарету подушечкой «Аэроволн» и побрызгала вокруг себя туалетной водой «Зеленый чай». Всегда ношу с собой в сумочке флакончик от Элизабет Арденн, потому что «Зеленый чай» — не мой любимый аромат. Мне не жалко опрыскивать им даже сортиры в общественных местах. Например, в офисе или в больнице. Туалетную воду я выиграла, заполнив анкету в каком — то женском журнале, то ли в Cosmo, то ли в Elle, и вода оказалась долгоиграющей, практически бесконечной. Никак не заканчивается!.. Вообще, если вдуматься, меня окружала туча ненужных вещей, которые я выиграла или приобрела со скидкой. На кухне пылились два миксера, мерный стаканчик, уродливые рекламные кружки, фартук и прихватки с надписью «Клуб хозяек «Магги» — я к ним ни разу не притронулась, поскольку не имею привычки готовить. В кладовке валялись целых три пляжных сумки «Таити». Стыдно признаться, но ради них я литрами дула «Аква минерале» и складывала крышечки, затем долго и упорно искала пункт выдачи призов, но сумками ни разу не воспользовалась. Да это и не реально: ходить с тремя холщовыми сумками одновременно!.. Но такой у меня характер — не могу остановиться! Иду в хозяйственный магазин за средством для мытья посуды, намереваясь купить «Фэйри», а беру «Досю», потому что «Дося» продается с подарком — губкой. И стиральные порошки приобретаю, если на упаковке написано: «10 % бесплатно», хотя прекрасно понимаю, что по качеству они уступают тем, на которых ничего не написано. Самый смешной прокол получился с сигаретами: мне нужен был супертонкий, облегченный «Вог», но в тот день для покупателей «Петра I» устроили лотерею. Кто брал три пачки, тот… Нет, он не получал водокачку, но имел право вытянуть билетик. Я выиграла… стыдно признаться… целлофановый пакет с эмблемой торговой марки стоимостью три рубля в базарный день. Впрочем, если бы я выиграла майку или бейсболку с той же кондовой эмблемой, это бы ничего не изменило. Носить подобное фуфло — еще более крутая шизофрения, чем таскаться с тремя пляжными сумками под осенним дождем. Главное, что те дико крепкие сигареты сама я курить не могла, да и всучить их кому — нибудь из знакомых оказалось проблематично — никто не польстился. Выручил меня слесарь — сантехник, приходивший чинить кран в мойке… Еще был случай: мы с мамой отправились в ГУМ «Россия» за новыми губными помадами. Перепробовали дюжину образцов. Я остановилась на Max factor, потому что к нему в придачу давали разовый, пробный гель для душа. А мама купила себе классную помаду и сильно надо мной потешалась: «Дался тебе этот гель, Юлечка? Ты ему так обрадовалась, будто озолотилась, аж порозовела от удовольствия! А помада заурядная, к тому же далеко не дешевая…» Конечно, мама была права: никакие дисконты и презенты мне впрок не шли. Думаю, все эти лотереи и розыгрыши — ловушка для одиноких, не очень счастливых людей. Когда они выигрывают пустяк, у них создается иллюзия, будто удача не окончательно отвернулась от них. Так и со мной: имей я мужа и ребенка, разве бы я стала тратить энергию на собирание крышек и оберток? Нет, конечно! Я бы варила обеды, супы и кашки, стирала, водила малыша на прогулку, читала ему книжки и строила бы вместе с ним дома из кубиков. А если бы у меня было двое детей? О, да я была бы просто спасена! Дух бы перевести не успевала, не то что коллекционировать хлам…

— Жюли, о чем ты задумалась, дорогая? — спросил Ткач.

— О том, что у меня тоже есть мама, и она будет рада, если мы с тобой придем к ней в гости, — сообщила я и подумала, что моя мама гораздо больше обрадовалась бы, если бы мы с Андрюшей родили двоих детей. Ведь ей уже целых сорок шесть лет, а в этом возрасте нет ничего более естественного, чем нянчить внуков… Хотя бы одного… мальчика… или девочку…

— Ну, это как — нибудь в следующий раз, — рассеянно пообещал Андрей, глядя на битком забитую машинами дорогу.

Фордик успел выбраться из больничного двора и теперь дрейфовал на ужасно узкой улице имени Бориса Богаткова — дергался, скользил и замирал. В салоне стало нечем дышать от халявного «Зеленого чая», подогретого печкой, и я опустила стекло со своей стороны. Воспользовалась паузой и решила позвонить с сотика маме. Пусть Ткач не думает, что он самый нежный и заботливый сын на свете. Другие тоже способны испытывать любовь к своим родителям… Я сказала как можно теплее:

— Здравствуй, мамочка, дорогая моя! Чем вы с папочкой занимаетесь?

— Чем занимаемся?.. Да ничем особенным, — откликнулась мама. — Сидим на диване и пытаемся разгадать кроссворд. Кстати, ты не знаешь, как звали возлюбленную Геракла? Четыре буквы.

— Кажется, Гера. Или Леда, — брякнула я наугад, поскольку никогда не отличалась знанием древнегреческой мифологии, и свернула разговор в другое русло: — Так приятно сидеть на диване в теплой квартире в непогоду, да ведь, мамулечка?

— Угу, приятно. А ты разве не дома, ребенок?

— Я — нет! У меня на сегодняшний вечер грандиозные планы, — вздохнула я. — Как раз сейчас я еду на званый ужин к маме моего друга, — с гордостью отчиталась я и подставила щеку ветерку и легким, ласковым снежинкам, залетевшим в окно автомобиля.

— Ты едешь к матери Александра? — с надеждой уточнила мама.

— Нет, его зовут Андрей, и ты его пока не знаешь…

— Ох, опять новый, — не одобрила она. — Ты совсем закружилась с женихами, дочка! Почему бы не остановиться на Саше? Он надежный, добродушный. Конечно, не блещет интеллектом и манерами, но, если его развивать…

— Александр лежит в больнице, он… э — э — э… снова подрался.

— Снова подрался?! Ну, это уже переходит всякие границы! — насторожилась мама. — Надо же, как обманчива внешность: с виду увалень, тюлень тюленем, а постоянно дерется. У него какая — то нездоровая агрессивность!

— Совершенно нездоровая, — согласилась я с ее мнением.

— Да, я еще заметила, что Александр не равнодушен к алкоголю.

— К сожалению, — скорбным тоном подтвердила я.

— А Андрей не пьет? Сколько ему лет? Кто он по профессии?

— Мамочка, мне не совсем удобно говорить… Мы застряли в пробке, сидим в машине вдвоем. — Я намеренно сделала упор на последнем слове, а мама сделала соответствующие выводы:

— Ах, вдвоем и у него есть машина?! Значит, он не бедный, не пьяница и не дебошир. Что ж, уже… обнадеживает.

— Он вам обязательно понравится, — пообещала я, торопясь распрощаться. Трафик — то мне оплачивать!.. — Счастливо, мамуль. Папе — привет. До скорого!

— Все — таки ты, Юленька, неисправимая лгунья, — улыбнулся Ткач. — Всех вводишь в заблуждение!

— Не будь занудой, Андрюша! Я не лгунья, просто меня иногда тянет приукрасить, немного сгладить действительность. Это примерно такой же фокус, как с оптикой. Грубая, корявая реальность нуждается в корректировке. Знаешь, как рассуждали древние мудрецы?

— Как? — заинтересовался он.

— «Ложь во спасение правде равносильна», вот!.. Кажется, это латинское изречение. Ну, не суть важно.

В дорожной пробке образовался просвет, и Ткач, воспользовавшись им, нажал на сцепление. Тормоза надсадно скрипнули, и этот звук вызвал у меня неожиданную ассоциацию.