обманным речам о «благе рабочего класса». И защитники свободы торговли, и сторонники покровительственных пошлин прикрываются этой нарядной вывеской, за которой, однако, скрывается одинаково своекорыстная агитация. Оплата труда остается прежней как при свободной торговле, так и при покровительственной системе. Энгельс защищал поэтому покровительственные пошлины только как «прогрессивную буржуазную меру», и такого же мнения держался Маркс.

Марксом и Энгельсом сообща написана была большая статья в ответ на выступление христиански-феодального социализма, начавшего кампанию в «Рейнском наблюдателе»; этот орган основан был незадолго перед тем правительством в Кёльне с целью натравливать рейнских рабочих на рейнскую буржуазию. На столбцах «Рейнского наблюдателя» особенно усердствовал молодой Герман Вегенер, как он сам сообщает в своих «Воспоминаниях». Маркс и Энгельс, при своих близких связях с Кёльном, вероятно, знали об этом; насмешки над «прилизанным советником консистории» составляют постоянный припев их ответной статьи.

На этот раз «Рейнский наблюдатель» воспользовался провалом объединенного ландтага, чтобы поймать рабочих на эту удочку. Тем, что буржуазия отклонила все денежные требования правительства, доказывал «Рейнский наблюдатель», она показала, что стремится только к тому, чтобы захватить в свои руки власть; народное благо ей безразлично. Буржуазия выдвигает народ только для того, чтобы запугать правительство; народ для нее только пушечное мясо в ее бурном натиске против правительственной власти. То, что ответили на это Маркс и Энгельс, кажется теперь бесспорным. Пролетариат, говорили они, не питает никаких иллюзий относительно буржуазии, как и относительно правительства. Он только спрашивает себя, что более соответствует его целям, власть буржуазии или власть правительства; а для того, чтобы ответить на этот вопрос, достаточно сравнить положение немецких рабочих с положением рабочих в Англии и Франции.

«Рейнский наблюдатель» восклицал, обращаясь к рабочим: «Счастливый народ! Ты победил в принципе. И если ты не понимаешь, что это за победа, то послушай, как тебе это объяснят твои представители: во время их длинной речи ты, быть может, забудешь о голоде». На это Маркс и Энгельс ответили прежде всего с едкой насмешкой, что безнаказанное пользование подобными провокационными средствами показывает само по себе, что немецкая печать действительно свободна. А затем они доказывают, что пролетариат отлично понял принципиальную сторону вопроса. Это видно из того, что он не упрекает ландтаг за его победу в принципиальном вопросе, а, напротив того, недоволен тем, что ландтаг не одержал никакой победы. Если бы ландтаг не ограничился требованием расширения своих сословных прав, а потребовал бы, кроме того, учреждения суда присяжных, равенства перед законом, уничтожения барщины, свободы печати, свободы ассоциаций и подлинного народного представительства, то он нашел бы в пролетариате очень сильную поддержку.

Затем Маркс и Энгельс основательно расправились со святошескими рассуждениями о социальных принципах христианства, затмевающих коммунизм. «Социальные принципы христианства имеют за собой восемнадцать веков, в течение которых у них была полная возможность развиваться; поэтому нет надобности, чтобы дальнейшему их развитию способствовали прусские советники консистории. Социальные принципы христианства оправдывали древнее рабство, возвеличивали средневековое крепостное право и, когда нужно, защищают и угнетение пролетариата, хотя и делают это с жалостливым видом. Социальные принципы христианства проповедуют необходимость существования и правящего и порабощенного классов и высказывают только благие пожелания, чтобы правители были милостивы к подчиненным. Социальные принципы христианства переносят на небеса расплату за все низости и тем самым потворствуют тому, чтобы эти низости продолжали свершаться на земле. Социальные принципы христианства признают все гнусные насилия угнетателей над угнетенными или справедливым наказанием за первородный грех и другие грехи, или испытаниями, которые Господь в своей мудрости возлагает на спасенных. Социальные принципы христианства проповедуют трусость, самоуничижение, покорность — словом, все качества, требуемые от черни. А пролетариат не желает, чтобы с ним обращались как с чернью; мужество, чувство собственного достоинства, гордость и независимость ему нужнее, чем хлеб. Социальные принципы христианства проникнуты ханжеством, а пролетариат революционен». Этот революционный пролетариат Маркс и Энгельс выдвигали против миража монархических социальных реформ. Народ, который со слезами на глазах благодарит на пинок и за брошенный ему грош, существует лишь в фантазии короля. Подлинный народ, пролетариат — дюжий и злостный парень, говоря словами Гоббса. Как он поступал с королями, которые хотели провести его, показывает судьба Карла I Английского и Людовика XVI Французского.

Эта статья точно градом побила феодально-социалистические посевы; но несколько градин упали и куда не следовало. Маркс и Энгельс были правы, защищая образ действия объединенного ландтага, отказавшего в деньгах беспутному и реакционному правительству. Но они оказывали этому ландтагу слишком большую честь, приписывая таким же мотивам отклонение подоходного налога, предложенного правительством. В этом случае речь шла скорее о ловушке, которую правительство поставило буржуазии. Требование отменить крайне стеснительный для рабочих больших городов налог на помол и на убойный скот и возместить финансовый дефицит прежде всего подоходным налогом на имущие классы исходило первоначально от рейнской буржуазии; она руководствовалась при этом такими же основаниями, как английская буржуазия в борьбе против хлебных пошлин.

Требование это было в высшей степени неприятно правительству уже потому, что оно ударяло непосредственно по крупному землевладению; к тому же налог на помол и убойный скот взимался только в больших городах, и земельные собственники не могли ожидать, что уничтожение его понизит наемную плату эксплуатируемого ими пролетариата. Если правительство все же внесло соответственный законопроект в соединенный ландтаг, то сделало это с затаенным желанием уронить престиж ландтага и поднять свой собственный. Оно рассчитывало на то, что феодально-сословная корпорация никогда не согласится на налоговую реформу, которая облегчала бы тяготы рабочего класса за счет имущих классов. Насколько правительство имело основание на это рассчитывать, видно уже из результатов голосования правительственного законопроекта: почти все князья, принцы, почти все юнкеры и почти все чиновники голосовали против. При этом правительству еще особенно посчастливилось: когда дело дошло до развязки, часть буржуазии с треском провалилась.

Перья официозов стали тогда толковать непринятие подоходного налога как ясное доказательство обманной игры, которую ведет буржуазия. Особенно неутомимо выезжал на этом коньке «Рейнский наблюдатель». Маркс и Энгельс были поэтому совершенно правы, когда заявляли своему «советнику консистории», «что он величайший, бесстыднейший невежда в экономических вопросах», если утверждает, что подоходный налог может хоть на волосок облегчить социальную нужду. Но они были не правы, защищая отклонение подоходного налога как справедливый удар, направленный против правительства. Удар этот совершенно не попал в цель, ибо правительство скорее укрепилось в финансовом отношении, оставшись при прежнем налоге на помол и убойный скот, вместо того чтобы мучиться взиманием подоходного налога. Взимать его приходится с имущих классов, и, как известно по прежнему и по недавнему опыту, он имеет весьма