- Вас надо развлечь, пока этого не может сделать ваш жених, - перебила меня королева. – Майсгрейв! – она требовательно вскинула подбородок. – Сегодня ты отвечаешь за настроение леди Валентайн. И берегись, если она снова будет грустить.

Если бы меня бросили в пещеру с голодными львами, я испугалась бы меньше. Но Вирджиль Майсгрейв уже подходил ко мне, снимая маску единорога и засовывая её под мышку.

- С огромным удовольствием, - почти промурлыкал он. – Вы слышали, леди Валентайн? С разрешения её величества сегодня я поступаю в ваше полное владение.

 «Или я – в твоё!», - подумала я в отчаянии и посмотрела на леди Икению, но она опустила голову, делая вид, что ничего особенного не произошло.

Похоже, выбираться из этого болота мне придется самой. Помощи ждать не от кого.

- Вот и славно, - королева улыбнулась мне. – И как же славно после танцев и такого чудесного зрелища утолить голод и жажду. Вы голодны, леди Валентайн? Мой повар прекрасно готовит кок-о-вэн, петуха в вине. Очень рекомендую.

- Он такой нежный, - подхватил Вирджиль Майсгрейв, подставляя локоть, чтобы отвести меня к столу, – просто тает во рту. Изумительное, легкое блюдо – как раз для чувствительного женского язычка.

Кровь бросилась в лицо, и я в который раз порадовалась, что сегодня объявили маскарад, и на мне маска. Слова показались мне вульгарными и обидными – как намек на то, что я оказалась свидетелем любовных игр графа. Но я положила руку его на локоть и позволила увести себя к огромному столу, который уже был накрыт и поражал обилием закусок и горячих блюд.

Королева села во главе стола, рядом с ней расположились фрейлины и вельможи, а меня Вирджиль Майсгрейв увел к середине, где перед тарелками белоснежного фарфора стояли наши карточки – «Эмилия Валентайн», «Вирджиль Майсгрейв».

- Разве вам не полагается сидеть рядом с ее величеством? – спросила я, глядя на позолоченные картонки, как на смертный приговор.

- Вы же видите, наши места здесь, - ответил колдун с преувеличенной учтивостью, помогая мне сесть и придвигая кресло.

- Вас изгнали из окружения королевы? – я заметила аппетитные кусочки кок-о-вэн на блюде, и брезгливо отвела глаза, хотя несчастный петух, попавший в ощип, ни в чем виноват не был. – За что? Вы слишком нежно обнимались с красавицей Бельфлер?

- Признаться, это была моя идея – чтобы нас с вами посадили здесь, - признал граф и сел рядом со мной, повесив маску единорога на ручку кресла. Теперь позолоченный рог уныло повис, указуя в пол.

- Даже не удивлена, что это ваша очередная проделка, - сказала я, поджимая губы. - Только не понимаю, к чему все это. Я ведь сказала, что не желаю вашего вмешательства в мою жизнь.

- Не смог удержаться, - вздохнул колдун. – Вы ведь обратили внимание на мой костюм? Узнали, кого я представляю?

- Трудно не узнать, - я говорила сухо, чтобы он не подумал, что мне приятно с ним любезничать.

Его близость беспокоила и волновала, пугала и завораживала одновременно. Я наблюдала, как граф ухаживает за мной, накладывая на мою тарелку кусочки мяса, тушеные овощи. Обычное дело – все кавалеры ухаживали за дамами, сидящими справа от них, но Вирджиль Майсгрейв умудрялся даже из банального соблюдения этикета сотворить что-то непристойное. Подавая мне бокал, он намеренно задерживал руку, чтобы коснуться моей руки, заглядывал в глаза с преувеличенной заботой и слишком близко пододвинул свое кресло к моему, так что колени наши почти соприкасались.

- Мой костюм готовили полгода, - хвалился колдун, поддерживая светскую беседу. – Маска изготовлена из папье-маше и обтянута тканью, а потом раскрашена. Он как настоящий – мой единорог. Верно?

- Верно, - произнесла я, выдержав его насмешливый взгляд. – Только костюм вам ничуть не подходит.

- Не подходит? – он огорченно приподнял брови. – Леди Валентайн, вы разбиваете мне сердце. А я так старался…

- Этот костюм больше подошел бы, - я понизила голос, чтобы меня услышал только граф, - мужу прекрасной Бельфлер. А вам следовало изготовить для себя костюм петуха. Соответствует и вашему характеру, и вашему поведению.

Он засмеялся и с полупоклоном передал мне хлеб на тарелочке.

- Вы совершенно не правы, - пожурил он меня. – Единорог – это моя сущность, знаете ли. Вам ведь известно, что это благородное и прекрасное животное испытывает природную тягу к девам? Когда девственница появляется в лесу, где обитает единорог, он выходит к ней и кладет свой рог ей на лоно… Вот так…

Я чуть не уронила вилку, потому что рука графа незаметно для остальных нырнула под скатерть и легла мне на колено, а потом продвинулась выше, ласково поглаживая.

- Вы что делаете, низкий человек? – спросила я одними губами, стараясь не выдать перед остальными своего волнения.

- Изображаю единорога, - ответил он с улыбочкой, - только и всего. Как вам паштет из рябчика, дорогая Эмилия? По-моему, он чем-то сродни божественной амброзии…

Непринужденно болтая, он попытался просунуть руку между моих ног, но я сжала колени, не пуская его.

- Немедленно прекратите, - прошипела я. – Вы на приеме у королевы!

- Обещаю, что никто не заметит, - произнес он тоже шепотом. – Ну же, не смущайтесь так, прекрасная девственница. Ваше смущение делает меня твердым, как рог единорога. Хотите проверить?

Мне хотелось убить его – за насмешки, за непристойности, за издевательства. Гости ели и пили, беседовали, слушали музыкантов, и не обращали на нас внимания. Как будто позабыли, что королевский колдун существует. А может, намеренно старались не замечать его выходок.

- Эмили, - сладко позвал колдун, воюя с моими коленями. – Ну не изображайте из себя неприступную крепость, вам не идет.

Вместо ответа я ущипнула его, делая вид, что поправляю салфетку на коленях, но граф перехватил мою руку и потянул, прижав к себе ладонью. Я ощутила каменную твердость под тканью его штанов, и едва не опрокинула бокал. В голове зазвенело, стало жарко и душно, а маска словно превратилась в рыцарское забрало – захотелось снять ее, сорвать, чтобы вздохнуть полной грудью и охладить горящее лицо.

- Видите, что вы делаете со мной? – шепот колдуна эхом отдавался в моем сознании. – А что происходит с вами? Готов поклясться, вы хотите меня не меньше, чем я вас.

- Неправда, - возразила я, растопыривая пальцы, чтобы не дотрагиваться до его напряженного члена и пытаясь освободить руку.

- Хотите, - заявил он безоговорочно. - Пока вы боитесь это признать, но я подожду.

- Какая самоуверенность! – мне удалось освободиться, а вернее – граф отпустил меня, потому что к нам подошел слуга с графином вина.

Я поспешно схватила нож и вилку, вцепившись в них, как в спасительную соломинку. Надо было что-то съесть хотя бы для вида, но горло свело судорогой, и я не была уверена, что смогу проглотить хотя бы маленький кусочек.