Гера сел на стул, запустил пятерню в волосы и взъерошил русые пряди, словно ему так лучше думалось.

– Что теперь делать? Снова ловить Бжнецкого?

– Уверен, в городе его уже след простыл. – Феликс коснулся запястья Сабуркина, щупая пульс. – Попробуем зайти с другой стороны. Если и этот путь не сработает, будем думать дальше.

– Что хоть за путь?

– Подожди день – другой. Пока ещё сам не знаю, стоит ли рассказывать. Сходи сейчас в аптеку, купи упаковку ампул пирогенала и одноразовых шприцев. Пирогенал повышает температуру тела, снижая гиперчувствительность – от него должно полегчать Вале. И скажи на ресепшене, что мы случайно дверной замок сломали. Пускай починят и включат в счёт. Держи деньги.

– Хорошо. – Парень встал со стула и взял протянутые купюры. – Юрист, к которому мы с Антоном ездили, взял оба дела, сказал, что сегодня – завтра ознакомится с материалами и позвонит. Антон Сергеевич уже и сам мог бы к нему поехать, но он очень просил, чтобы я тоже был рядом. Такое ощущение, что он один боится. Будто не к юристу собирается, а к стоматологу. Ладно, я скоро. Ты здесь будешь?

Феликс кивнул.

Гера ушёл, а Феликс приглушил освещение, оставив гореть только настенное бра, подошёл к окну и посмотрел на беснующуюся стихию. Небо разрывали молнии, от ветра ливень шёл волнами, словно вертикальная река, но громовые раскаты постепенно стихали, удаляясь. Наблюдая за грозой, Феликс взял телефон, собираясь позвонить Даане, но тут на диване заворочался Сабуркин. Сунув телефон обратно в карман, Феликс подошёл к нему.

Валя перевернулся на бок и сунул ладонь под щеку, продолжая спать. Вновь коснувшись пальцами шеи спящего, Феликс проверил пульс. Он был ровным, даже чуть замедленным, а при соприкосновении с кожей ощущалось статическое напряжение. Слабое, едва заметное, но напряжение все-таки сохранялось.

Хлопнула входная дверь – вернулся Гера. Парень был мокрым насквозь, словно с головой нырнул в реку.

– Ты пешком, что ли, ходил?

– На машине ездил, но мог бы и пешком ходить, разницы никакой – два шага от гостиницы, три шага до аптеки, и можно выжимать. Держи лекарство. – Он протянул аптечный пакет. – На ресепшене всё сказал, они пришлют мастера. Если больше не нужен, пойду сушиться и переодеваться.

– Иди, я ещё побуду тут.

– Зови, если понадоблюсь.

Достав из упаковки ампулу, Феликс набрал препарат в шприц и подошёл к дивану. Расстегнув манжету джинсовой рубашки, он поднял рукав до предплечья и сделал укол. От всех этих манипуляций Валентин не проснулся, даже не шелохнулся, что уже выглядело настораживающим. Поставивстул рядом с диваном, Феликс сел в изголовье и стал наблюдать за спящим, время от времени поднося ладонь то к руке, то ко лбу Валентина, проверяя уровень статического напряжения.

Минут через пятнадцать оно начало спадать и в течение получаса исчезло, организм Сабуркина вернулся к своему нормальному состоянию. Как только это произошло, он стал просыпаться. Открыв глаза, Валентин увидал сидящего рядом директора и недоуменно заморгал ресницами.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – он приподнялся и сел, облокачиваясь на спинку, – только голова какая-то мутная. А что случилось?

– Ничего не помнишь?

– Нет. А что было?

– Ты среагировал на грозу. Сильно среагировал. Я ввёл тебе препарат, снижающий гиперчувствительность. Теперь вместе с порошком надо и его проколоть. Ты сможешь сам себе делать инъекции, или мне придётся?

– Смогу, конечно. – Валя покрутил головой, разминая затёкшую шею.– Так что произошло? Что я сделал?

– Ничего ужасного, просто ты стал магнитом сильнее, чем обычно. Хорошо бы тебе сейчас поесть, принять душ, лечь в кровать и не вставать до завтра.

– Да я вроде выспался, хоть и слабость чувствуется.

– А ты не спи. Просто лежи, смотри телевизор. Закажи ужин в номер – только без спиртного, и хорошенько отдохни.

– Ладно, так и сделаю.

Убедившись, что Валентин способен встать с дивана и без проблем дойти до ванной, Феликс предупредил, что может прийти рабочий чинить дверной замок, попрощался и отправился к себе.

Часы показывали двенадцатый час ночи. Прошедший день казался бесконечно длинным и бестолковым, оттого ничего, кроме досады и усталости, не вызывал.

Постояв под душем, Феликс набросил на плечи махровый халат. Голода не ощущалось, хотелось только одного – лечь в кровать и смотреть в стену. Прежде чем это сделать, он достал из дорожной сумки кинжал. Посмотрев на гравировку «Отпускаю твою душу», мужчина взялся за рукоять со сверкающим сиреневым камнем в навершии и сделал пару колющих ударов, чувствуя баланс оружия, его тяжесть и остроту клинка.

Раздумывая о том, какие же доспехи, видимые или невидимые, пробила эта мизерикордия в финале своего пути, Феликс убрал кинжал обратно в сумку и пошёл в спальню.

С рассветом Феликса разбудило ощущение чьего-то близкого присутствия. Приоткрылись веки, под ресницами на миг сверкнули багровые глаза с вертикальными зрачками, и на краю постели он увидел крысу. Крупная серая самка тихонько сидела и рассматривала спящего поблёскивающими в полумраке глазками.

– Доброе утро. – Мужчина приподнялся на локтях. – Есть новости?

– Мы нашли семерых человек, пахнущих твоим снадобьем, – ответила крыса. – Пятеро мужчин и две женщины.

– Женщин сразу отметаем. Мужчина старые, молодые – какие?

– Разные.

– Ты сама их видела?

– Видела.

– Сможешь узнать человека по картинке?

– Попробую.

Встав с постели, Феликс набросил халат и пошёл в соседнюю комнату, где достал из сумки пачку листов с записями по текущему делу и карандаш. Вернувшись в спальню, он сел на кровать и на оборотной стороне страницы с записями состава крови с рукояти кинжала принялся рисовать портрет мужчины средних лет, с темными волосами, боковыми залысинами, с вполне заурядным лицом и большими темными глазами, смотрящими внимательно и умно.

Рука Феликса двигалась с лёгкостью и точностью умелого живописца, и вскоре карандашный портрет, детально копирующий снимок из фотоальбома, был готов. Шевеля усами, будто принюхиваясь к изображению, крыса рассмотрела рисунок.

– Да, видела. От него пахнет снадобьем.

– Как его найти? Где он живёт?

Однако крысе оказалось затруднительным описать местность так, чтобы Феликс её понял.

– Сможешь показать? Если на машине поедем.

– Смогу.

Феликс посмотрел на наручные часы – половина шестого.

– Я сейчас соберусь, оденусь, и мы поедем, хорошо? Ты подождёшь?

– Подожду. – И крыса разлеглась на кровати, утыкаясь носом в хрустящие простыни.