Выехав из Графского переулка, машина направилась к набережной Фонтанки. Николай одной рукой крепко держался за ручку двери, другой обхватил сжатые колени. Глядя то в окно, то на водителя, он произнёс:

– Никак не могу определить, что вы за сущность.

– Определите меня частным детективом.

– Судя по тому, что знаете мои настоящие имя-фамилию, вы в курсе всей истории?

– Видимо, так.

– Теряюсь в догадках, зачем же я вам понадобился.

– С минуты на минуту всё узнаете.

Найдя съезд с набережной, Феликс остановил машину у самой воды и выключил зажигание.

– Задам несколько вопросов. И помоги вам бог, если вы хоть словом солжёте. – Из бардачка Феликс достал кинжал, упакованный в прозрачный пластик, и показал своему пассажиру, не отдавая в руки. – Вам знаком этот предмет?

– Надо же, не думал, что снова его увижу. – Сквозь целлофан он коснулся золотого плюща, оплетающего рукоять.

– Стало быть, знаком. Вы давали заказ на этот кинжал?

– Да, было такое.

– Где связь между директором промтоварного магазина и мизерикордией из Русского музея?

– В пятидесятые – шестидесятые без связи с криминалом невозможно было заработать приличных денег, даже в торговле. Были связи, поэтому все заказы такого рода шли через меня.

– После кражи из музея у вас какой-то конфликт с ворами произошёл?

– Да, – поморщился Николай, – жадными дураками оказались. Решили, что можно и меня, заказчика, распотрошить.

– Показательную казнь с намордниками вы проводили?

– Нет, конечно, общество.

– Почему именно на эти кинжалы пал выбор? Если не ошибаюсь, их была пара. Коллекционер, перепродажа?

– Нет, бывший председатель нашего общества хотел их использовать в каких-то своих ритуалах. Не знаю, в каких именно, меня не посвящали.

– Что у вас за общество такое? Чем вы занимаетесь?

– Да как сказать… – Николай поёрзал на сидении, усаживаясь поудобнее. Взгляд его то и дело возвращался к кинжалу, лежащему на коленях Феликса. – Называется оно «Орбис»…

– Сфера?

Николай кивнул.

– А занимается контактом с духами городов.

– В каком смысле?

– Сейчас попытаюсь объяснить. По философии общества каждый город имеет свою душу, свой вполне сформированный дух. Если вступить в контакт с этим духом, научиться им управлять, то можно полностью подчинить себе город, и все события в нём будут развиваться по воле общества.

– И как – у вас получилось?

– Пока нет, но мы не оставляем попыток, – с задумчивой улыбкой ответил Николай. – Пару раз бывали близки, но всё время что-то срывалось.

– И большое оно, ваше общество?

– Сначала адептов было немного: председатель очень разборчиво выбирал людей, членами «Орбиса» становились только исключительные, обладающие выдающимися способностями.

– А вас как нашли?

– Ещё в университете у меня обнаружился талант финансиста. Я всегда знал, как из ничего сделать деньги и куда потом выгодно вложиться. До Революции я много чем занимался, в том числе и с недвижимостью работал. Зарождающееся общество искало для себя особняк, я помог им его приобрести – так и познакомился с председателем. Директором промтоварного магазина я стал много позже, будучи уже казначеем «Орбиса».

– И кто у нас председатель?

– Сейчас или тогда?

– И сейчас, и тогда.

– Настоящего имени не знаю, он называл себя Магнус. Виделись мы всего пару раз, он предпочитал общаться через своего представителя. Теперь представитель и стал новым председателем.

– Как его зовут?

– Михаэль.

– А Магнус куда делся?

– Куда-то переехал. Председатели редко посвящают нас в свои дела и перемещения, скажем прямо – совсем не посвящают. У каждого члена общества есть свои обязанности, мы занимаемся только своими делами и не должны интересоваться делами других.

– Есть у общества место для собраний?

– Конечно.

– И где оно?

– Раньше собирались в Юсуповском дворце, а сейчас вроде бы в особняке Кшесинской.

– Вроде бы?

– Мне как казначею не обязательно присутствовать на собраниях. Всё равно я не участвую в ритуалах.

– И Юсуповский, и особняк Кшесинской – музеи. Как общество там умудряется собираться? Экскурсии не мешают, не отвлекают?

– Собрания проходят по ночам, так что никто никому не мешает.

– Как они попадают внутрь? Как отключают сигнализацию?

– Этого я не знаю.

– Вы что, не присутствовали ни на одном из собраний?

– Я вхожу в руководство «Орбиса». Когда нам надо решить какие-то вопросы, мы собираемся отдельно. В особняках устраиваются собрания для рядовых адептов общества.

– Хорошо, где происходят собрания руководства?

– Всегда по-разному. О месте нас оповещают за несколько часов до встречи.

– А когда у Кшесинской собираются?

– Чаще всего по субботам, но бывает, что собрание занимает два, а то и три дня, вернее – ночи.

Начал накрапывать дождь, потихоньку размывая пейзаж за лобовым стеклом. Водитель с пассажиром оба смотрели, как поднявшийся ветер гонит рябь с мелкой волной по реке цвета серебристого асфальта.

– Недавно алхимика убили, – сказал Феликс. – Знаете об этом что-нибудь?

– Практикующего? – услышав это, Николай поднял брови.

– Нет, от дел он давно отошёл. Родион Птоломцев.

– Не слышал ни о нем, ни об этой трагедии.

Николай говорил правду, это было очевидно.

– Знакомы вы с человеком, называющим себя пан Бжнецкий?

– Конечно, он член «Орбиса».

– И чем он занимается в обществе?

– Делает всё, что прикажут. Он в этом плане безотказный.

– Да, он такой. – Открыв бардачок, Феликс убрал кинжал, что послужило Николаю знаком окончания беседы.

– Как видите, я был честен, ответил на все ваши вопросы. Теперь я хочу вас о чём-то спросить.

– Спрашивайте.

– Вы близки к алхимии?

– Не так, чтобы очень, но тема мне понятна.

– Хочу попросить, если это возможно, достать для меня эликсир старения. Знаю, существует снадобье, прекращающее действие эликсира долголетия и запускающее естественные временные процессы в организме. Опасаюсь искать его самостоятельно, обращаться к нашим алхимикам – общество следит за каждым адептом, меня могут заподозрить в попытке оставить своё дело и, скорее всего, устранят.