Не пропадать же добру

Глухой декабрьской ночью Филипчук выволок из квартиры труп (свидетелей операции не оказалось) и спрятал его в колодец теплотрассы, надежно прикрыв сверху люком. Возвратился в квартиру и почувствовал себя хозяином и жилплощади, и имущества.

– Негоже добру пропадать, – окинул он помутневшим взглядом интерьер. – Надо побыстрее его оприходовать сплавить кому-нибудь по дешевке, пока соседи не пронюхали и ментов на меня не натравили. Живо управлюсь и рвану когти, а то повяжут. Лафа – баба капризная и изменчивая.

Вскоре Иван прошелся по центральному колхозному рынку и повстречал ранее знакомую женщину Ирину, тепло поприветствовал.

– Тебе товар нужен? – поинтересовался он у нее.

– Смотря какой? – ответила Ирина.

– Разная домашняя всячина, телевизор, журнальный столик, ковер, посуда, – небрежно сообщил Филипчук.

– Ты что же, решил от имущества избавиться? – удивилась женщина.

– А на кой оно мне, если жрать нечего, живу впроголодь, – посетовал он. – Готов на раскладушке спать, только бы с голоду не помереть. Выручу деньги и поживу всласть, сколько той жизни осталось. Поможешь, не поскуплюсь, щедро отблагодарю.

– Ладно уж, обойдусь без благодарностей, – махнула она рукой и познакомила его с Алие.

– Бери, почти даром отдаю, – настойчиво предлагал он телевизор «Рекорд», журнальный столик, ковер, посуду…

Цена женщину вполне устроила, но она все же, поинтересовалась:

– Почему такая спешка?

– Срочно уезжаю, здесь жить невозможно, ни подходящей работы, ни перспектив.

Не мешкая, воспользовавшись тем, что в подъезде никого не было, Иван быстро доставил товар покупательнице, и оба остались довольны сделкой. Шелестящие купюры подняли настроение, и Филипчук предложил:

– Может, ты и крупную мебель у меня купишь? Понимаешь, нет времени искать покупателя.

– Что именно предлагаешь?

– Шкафы, мягкий уголок, сервант, мебель добротная, еще не один десяток лет прослужит, – расхваливал он товар.

– Хорошо, – согласилась женщина. – Найду машину для перевозки.

Ударили, как говорится, по рукам, договорились о встрече. К тому времени, обследовав все уголки квартиры, проведя тщательную инвентаризацию, Иван завладел 167 гривнами, полушубком из искусственного меха, сапогами, брюками, пиджаком. Прилично приоделся и теперь разительно отличался от бомжей-собратьев, тем более, что отдыхал и почивал на диване.

Из имущества успел сбыть, кроме телевизора, журнального столика и ковра, различную кухонную утварь: 16 тарелок, чайный сервиз, кружки, селедницу, сахарницу, солонку, хрустальные вазы и рожок, супник, ситечко чайное (Элла Людоедка из «Двенадцати стульев» позавидовала бы) и прочую мелочь, которая в общей сумме потянула на 1919 гривен.

В предвкушении очередных финансовых поступлений Филипчук напрочь позабыл классический воровской постулат: жадность фраера сгубила. Утратил бдительность и осторожность, войдя в согревающую его роль хозяина недвижимости и остатков имущества. И эта самоуверенность, вкупе с наглостью, оказалась для него роковой.

Соседи встали стеной

В полдень у подъезда дома остановился грузовик, привлекший внимание жильцов. Иван с покупательницей отправился в апартаменты, а к водителю подошла Валентина, соседка Николая Егоровича.

– Зачем приехали? – поинтересовалась она.

– А-а, один хмырь решил от мебели избавиться, продает по дешевке, а сам собирается куда-то махнуть на заработки, наверное, в Россию или Беларусь. Многие бегут туда, где житье полегче, – заметил он.

– Я гляжу, шибко шустрый этот хмырь, – озадачилась женщина. – Это ж не его имущество и квартира, а Николая, он не собирался с добром расставаться. А этот здесь ошивается без году неделя. Решил, видно, старика облапошить.

– Не знаю, мое дело маленькое. Попросили перевезти мебель. Лишние деньги не помешают, каждая копейка трудом дается, – вздохнул водитель. Возвратился Иван с покупательницей и бодро сообщил:– Все готово к погрузке.

– Погоди, – остановила его соседка. – Где Николай? Почему ты распоряжаешься его имуществом?

– Николай уехал в Джанкой, погостить у сестры, – не моргнув глазом, заявил Филипчук. – Я у него снимаю квартиру, вот он и попросил меня кой– какую мебель продать до его возвращения, чтобы избавить себя от хлопот.

– Что-то тут не так, – усомнилась женщина. – Николай, если куда надолго отлучался, то обязательно предупреждал, просил приглядеть за квартирой. Сейчас много разных проходимцев шастает, могут и обворовать.

– А зачем ему было тебя предупреждать, я ведь на месте, – нашелся с ответом грабитель.

– Нет, что-то ты темнишь, парень. Не мог Николай первому встречному доверить свое жилье. Он бы это дело своему родственнику Сергею поручил.

– У него еще и родственник есть?– удивился Филипчук и тут же спохватился. – Ах да, он мне об этом сам рассказывал. Ну, будет базарить, надо мебель грузить, для водителя время тоже деньги.

– Никаких погрузок, – твердо произнесла Валентина и пригласила председателя домового комитета Зинаиду, которая тоже проявила бдительность и принципиальность:

– Пока не появится хозяин, никаких сделок.

– Я отказываюсь покупать мебель, – заявила продавцу.– А те вещи, что приобрела у тебя раньше, готова сегодня же возвратить, а ты приготовь деньги.

– Совсем заморочили голову, только время без толку убил, – мрачно произнес водитель. Сел за баранку, и грузовик тронулся с места. Женщинам удалось заглянуть в квартиру Николая и их подозрения только усилились. Принялись украдкой наблюдать за Иваном. Примерно через час после отъезда грузовика дверь квартиры отворилась, и он по явился с ковром, скатанным в рулон. Женщины настигли его на лестничной площадке, загородив проход.

– Отнеси ковер назад, – сурово потребовали они.

– А ну вас к лешему, везде нос суете. Присосались, пиявки, – вскипел он и, сочно выругавшись, бросил ковер, удалился, но далеко скрыться не удалось. О ситуации женщины сообщили Сергею, которому Николай приходился отчимом. Тот прибыл на место и, обнаружив в квартире кавардак и отсутствие многих ценных вещей, заявил в милицию. Дальше дело техники. Гражданина, подозреваемого в убийстве, разыскали и повязали.

Загремел на нары

– Зачем лишил человека жизни, он ведь проявил сочувствие, приютил тебя? – спросил следователь, стремясь понять мотивы преступления.

– Я его не лишал, он сам не рассчитал силы, хватил лишку, и сердце не выдержало такой лошадиной дозы, – возразил Филипчук. – Наверное, пойло оказалось некачественным, что-то вроде денатурата или тормозной жидкости. Привык дед потреблять всякую гадость, нет, чтоб коньячок. Вот из-за своей жадности и пострадал. Опрокинулся, слаб в коленках.