Сет арендовал для себя пентхауз в отеле, известном под названием «Отель Разбитых Сердец на Бродвее». Это было современное здание, в котором было много небольших, но богато обставленных апартаментов, особенно популярных среди мужчин, которые только что расстались со своими женами. Сара выбрала маленькую уютную квартиру в доме викторианской эпохи на Клей-стрит. В ней было две спальни, одна для нее, другая для детей. Около дома было парковочное место на одну машину и крошечный садик. Арендные ставки после землетрясения резко упали, и она сняла эту квартиру за хорошую цену. С первого июня она сможет въехать туда.

Она поехала в Пресидию, чтобы рассказать Мэгги о своих делах. Мэгги было очень жаль ее, но ее радовало, что Сара не сидит на месте, а принимает обдуманные и мудрые решения. Сет вышел из тюрьмы и купил новый «Порше» взамен «Феррари». Он провернул это дельце, не имея наличных, что, в свою очередь, привело его адвоката в бешенство. Он напомнил ему, что в данный момент надо вести себя максимально скромно и не выпендриваться. Он нанес ущерб большому числу людей своими операциями, и его пышность не произведет благоприятного впечатления на судью. Сара купила подержанный «Вольво» взамен «Мерседеса». Ее украшения отправились на продажу в Лос-Анджелес. Родителям она до сих пор ничего не сказала. Они в любом случае не смогут ничем ей помочь, но по меньшей мере могли бы ее поддержать. И до сих пор по какому-то чудесному стечению обстоятельств сообщение об обвинении Сета все еще не появилось в прессе, как и новость об уголовном деле в отношении Салли. Но она знала, что так продлится недолго. Потом все станет известно, даже с бо́льшими подробностями, чем сейчас.

* * *

Все дни после землетрясения Эверет занимался публикацией снимков. Самые подходящие он предложил в «Эксклюзив», и они опубликовали целую серию посвященных землетрясению в Сан-Франциско фото. Как он и предполагал, на обложке они поместили фотографию Мелани в камуфляжных брюках. Они опубликовали только одну фотографию Мэгги и сделали под фотографией подпись, что на ней изображена монахиня-волонтер в полевом госпитале в Сан-Франциско.

Другие фотографии он продал в другие издания – «Эксклюзив» разрешил ему сделать это, так как у них было больше фотографий, чем они могли использовать, и к тому же они не хотели слишком много внимания уделять землетрясению. Их больше интересовали светские новости, потому они посвятили шесть страниц Мелани и только три всем остальным. Эверет написал статью, в которой самым лестным образом отозвался о жителях города и о самом городе. У него был экземпляр журнала, который он хотел отправить Мэгги. Но помимо этого, у него была дюжина невероятно зрелищных фотографий с ее изображением. На кадрах, где она оказывала помощь пострадавшим, ее лицо было наполнено светом. На одном снимке она держала на руках плачущего ребенка. На другом в тусклом свете было запечатлено, как она успокаивает пожилого мужчину с глубокой раной на голове. Еще на нескольких фотографиях она смеялась своими ярко-синими глазами – он сделал их, когда она просто разговаривала с ним. А еще один снимок он сделал, когда отъезжал на автобусе от госпиталя – ее глаза были грустными и опустошенными. Глядя на него, ему хотелось плакать. Он развесил ее фотографии по всему дому. Она наблюдала за ним, когда он завтракал по утрам, сидел за столом вечером или лежал на диване и, не отрываясь, смотрел на ее лицо. Он хотел сделать для нее копии и наконец сделал. Но точно не знал, куда их отправить. Он звонил ей несколько раз на сотовый телефон, но она не ответила. Дважды она ему перезванивала, но потом пропускала его звонки. Это напоминало игру, когда два человека не могут дозвониться друг до друга и оставляют голосовые сообщения. Да, собственно, они просто были очень заняты. Как бы то ни было, но с момента своего отъезда из Сан-Франциско он ни разу с ней не поговорил. Он ужасно по ней скучал и хотел, чтобы она увидела себя такой чудесной на фотографиях, и показать ей остальные снимки.

И вот наступил момент – был вечер субботы, – когда он решил рвануть в Сан-Франциско. В ближайшие несколько дней у него не было никаких заданий, и утром в воскресенье он встал на рассвете, взял такси, доехал до аэропорта и ближайшим самолетом вылетел в Сан-Франциско. Он не предупредил ее о своем приезде и потому надеялся, что найдет ее в Пресидии, если, конечно, ничего не изменилось с того времени, как он уехал.

Самолет приземлился в Сан-Франциско в десять утра. Он взял такси и назвал водителю адрес. В руках у него была коробка с фотографиями, которые он планировал ей показать. Около одиннадцати они были на месте, и он увидел, что вертолеты все еще продолжают патрулировать город. Он стоял и внимательно смотрел на здание полевого госпиталя, надеясь, что она все еще здесь. Он прекрасно понимал: то, что он сделал, было похоже на сумасшествие. Но он должен был увидеть ее. Он жестоко скучал по ней с того самого дня, как уехал.

Волонтер в приемной сказал, что у сестры Мэгги сегодня выходной день. Было воскресенье, и женщина, которая хорошо ее знала, сказала, что, скорее всего, Мэгги в церкви. Он поблагодарил ее и решил поискать Мэгги в здании, где размещались волонтеры разных религиозных конфессий. На крыльце стояли две монахини и священник. Эверет спросил их о Мэгги. И одна из монахинь сказала, что сейчас пойдет и поищет ее. Сердце Эверета гулко билось, когда он стоял в ожидании. Казалось, этому не будет конца. И вдруг неожиданно появилась она, в махровом халате, с мокрыми рыжими волосами, синие глаза ярко сияли. Она сказала, что была в душе. И расцвела в улыбке, едва увидев его, а он чуть было не закричал от радости. На мгновение его обуял страх, что он не найдет ее, но вот она перед ним. Он нежно заключил ее в объятия и чуть не выронил коробку с фотографиями. Отступив немного назад, чтобы еще раз взглянуть на нее, он снова прижал ее к себе. Она не спешила освободиться.

– Что вы здесь делаете? – спросила она, когда другие монахини и священник отошли. За те дни, что прошли после землетрясения, здесь у многих завязались глубокие дружеские отношения, поэтому они не увидели ничего необычного в его приезде и их обоюдной радости. Одна из монахинь была ему знакома с того времени, когда он был в лагере, еще до отъезда в Лос-Анджелес. Мэгги сказала, что присоединится к ним чуть позже. Они уже были в церкви и сейчас направлялись в столовую на обед. Начинало казаться, что это был постоянный летний лагерь для взрослых. Эверет был удивлен, когда по дороге сюда увидел некоторые изменения к лучшему, произошедшие в городе всего за несколько недель. Но лагерь беженцев в Пресидии все еще не закрывали.

– Вы здесь по заданию журнала? – спросила Мэгги, и они одновременно заговорили, не в состоянии удержаться от восторга, что видят друг друга. – Я прошу прощения, что не отвечала на ваши звонки. Я всегда отключаю телефон, когда работаю…

– Я знаю… Простите… Я так рад видеть вас, – сказал он и опять крепко обнял ее. – Я приехал к вам специально. У меня так много фотографий, которые я хотел бы вам показать, но я не знал, куда их отправить, поэтому решил сам привезти. Вот… Вот все, что у меня есть.

– Вы не возражаете, если я пойду и оденусь? – широко улыбнулась она, пробежав рукой по коротким мокрым волосам.