— Тише! Это я, — сказал ему вполголоса полковник. — Оденься и проведи меня до поста Урбена. В глазах солдат ты должен представить меня как шпиона, посылаемого на осмотр местности. А Урбену скажи, чтобы он с завтрашнего вечера постоянно наблюдал за часовыми и тем способствовал моему возвращению. Узнанным я должен быть лишь тобою и им.

— Однако, — возразил майор с недоумением, — как я скрою ваше отсутствие, если вы вернётесь не раньше следующей ночи?

— Разве я не назначил тебя старшим майором моего полка? Ты заменишь меня по обязанностям службы; но прошу отложить возлияния Вакху на это время. Моё отсутствие легко объяснить болезнью и тем, что мне необходим отдых, впрочем, один маршал имеет право входить ко мне в любое время дня и ночи, но его задержит ещё на целые сутки осмотр правого крыла армии.

Когда граф де Трем принимал решение, младшие братья повиновались беспрекословно. Он имел полную власть над ними. Итак, всё было исполнено по его предписанию. Он отлучался от своего полка на двадцать четыре часа, вышел из Брема, вернулся, никем не узнанный. Братья его, конечно, предполагали, что он действовал тайно для Гастона Орлеанского, но и в этом случае не имели права испытывать его доверие. Рука слепо повинуется голове. Принц же во время ночного совещания в Люксембургском дворце приказал графу Роберу тайно и одному вести нить заговора, а это обстоятельство ставило ему в обязанность не давать братьям отчёта в своих действиях.

Полковник де Трем едва успел возвратиться в свой полк, как его потребовали в Оген, в главную квартиру маршала де Брезе. Там он получил приказание идти немедля на Нивелль; и, как мы видели, совершил эту экспедицию чрезвычайно быстро и успешно. Вследствие того, что он сдал под охрану регулярного французского войска обоз с контрибуцией нивелльцев и разослал по их полкам роты наёмных банд, он не смыкал глаз в течение трёх суток, проведённых по большей части в утомительных переездах.

Занимался день, когда он, измученный, вернулся в свой домик в Бреме и бросился не раздаваясь на походную кровать. Перед тем как впасть в тяжёлый сон, Робер, несмотря на страшную усталость, увидел мысленно перед собою лучезарный облик незнакомки, спасённой им таким чудным образом.

Было около полудня, когда он пробудился внезапно от крепкого сна. Майор Анри, которому граф поручил заменять его и находиться в соседней комнате, быстро вошёл к брату в сопровождении ординарца главнокомандующего.

— Здравствуйте, Беврон, — сказал Робер де Трем, вскочив с постели.

— Господин полковник, я привёз предписание маршала, которое должен вручить только вам, — отвечал адъютант.

С этими словами он подал графу запечатанный пакет, поклонился и исчез так же быстро, как появился. Младший Беврон слыл за человека, самого торопливого во всей Франции и Наварре.

Робер де Трем бегло просмотрел бумаги, которые заключались в запечатанном конверте. Глаза его заблистали радостью.

— Наконец случай представился! — вскричал он, но тотчас опять лицо его помрачилось и он продолжал глухим голосом: — Я не могу, однако, воспользоваться им, если неприятель должен быть нашим союзником... это было бы уже настоящей изменой.

Он совершенно забыл о присутствии Анри, так он поглощён был своими мыслями. Он даже не замечал, что высказывает их вслух. Лёгкий стук в дверь заставил его опомниться.

— Спроси, чего от меня хотят, — сказал он брату с досадой.

Виконт растворил немного дверь и, обменявшись несколькими словами с посетителем, снова запер её и вернулся к полковнику.

— Урбен привёл какого-то кавалера, приехавшего из Парижа с письмом от Камиллы, которое он хочет вручить только вам, — сказал виконт.

— Письмо от Камиллы с нарочным? Что это значит? — говорил вполголоса граф Робер, сам идя отпереть дверь Урбену и приведённому им незнакомцу.

Неизвестный посетитель, почти одного роста с поручиком де Тремом, был в большом плаще, одна пола которого, закинутая на плечо, совершенно скрывала его стан, а серая шляпа с широкими полями набрасывала тёмную тень на его лицо.

— Этот молодой кавалер появился у аванпоста, — сказал Урбен полковнику, — и я счёл нужным привести его сам вследствие его тайного поручения... а теперь я иду...

— Останьтесь, кавалер Урбен, — вмешался посетитель, — для брата Валентины де Лагравер ни один из братьев де Трем не может быть лишним.

Движение, которым молодой человек остановил поручика, заставило упасть его плащ. В то же время он учтиво снял шляпу. Тройное восклицание раздалось в комнате. Густые чёрные волосы заменяли золотистые локоны: взор казался смелее, рост выше, стан менее гибок; голос не так мелодичен и ясен; но несмотря на эти изменения молодой человек, стоявший перед братьями де Трем, разительно походил на девушку, спасённую ими за несколько часов в Нивелле.

— Вы не протягиваете мне руки, господа, — заговорил опять двойник незнакомки. — Разве сестра ваша обманула меня, когда уверяла, что вы уделяете Морису частичку дружбы, которую она внушила вам к своей милой Валентине?

Три офицера продолжали на него смотреть, будто превращённые в статуи от сильного удивления.

— Ах! Понимаю! — продолжал он с неудержимою быстротою речи, которая не давала им возможности отвечать. — Моё сходство с сестрою производит своё обычное действие. Вы знаете, вероятно, что мы близнецы. Однако какой я ветреник, я забыл поблагодарить вас за ваше великодушное заступничество, которое спасло Валентину от неминуемой гибели! Случайная эта встреча познакомила вас с той, кого вы до сих пор знали только по письмам вашей сестры.

Благодаря простоте обращения и весёлой говорливости молодого человека братья де Трем скоро оправились от смущения, причинённого по большей части мыслью о той, которая произвела на них такое сильное впечатление и которую им напоминали так живо черты их собеседника.

— Сыновей Эмона было четверо[18], — сказал смеясь Робер, увлечённый весёлостью посетителя.

— А нас трое, — заметил Анри.

— И нам недоставало брата, — продолжал Урбен.

— Стало быть, теперь полный комплект, — заключил полковник.

Они поочерёдно обняли настоящего или ложного Мориса. Но каждый из них почувствовал на щеке ледяное касание губ в ответ на свой дружеский поцелуй. На привет графа мнимый брат Валентины даже не мог удержать судорожного движения бровей, как будто он подвергался прикосновению к раскалённому железу.

— Как чувствуют себя сегодня ваша сестра и ваш почтенный отец? — спросил потом граф Робер.

— Откуда вы к нам явились столь внезапно? Верно, свалились с неба, коли успели уже узнать от вашей сестры про её ночное приключение? — спросил в свою очередь Анри.

— Камилла сама дала вам письмо, которое поручила нам передать? — сказал скрытный Урбен.