От нечего делать пошёл на кухню покурить и попить чайку. Тихо, чтобы не разбудить домовую, включил свет и первое, что увидел — огромные и печальные глаза Мурки, сидящей на столе и гипнотизирующей холодильник.

Да пошло оно всё к чёрту! Перед кошкой опустилась кастрюлька, полная котлет.

— Жри, кися. Только хозяйку не разбуди.

Мурка впала в ступор. Такое количество еды ей перепало первый раз в жизни. Против обыкновения, она не стала с мявом бросаться на пищу, а аккуратно, с трудом, выволокла первую котлету на стол. Откусила, заурчав от удовольствия...

Чтобы не смущать питомицу, Иванов открыл окно и закурил, повернувшись спиной к кошке.

... Через полчаса опустевшая ёмкость была вымыта и убрана на своё место. С чувством выполненного долга и облегчением на душе парень отправился спать, но лишь только закрыл глаза, как что-то тёплое и мягкое легло рядом на подушку, ткнулось в ухо и сказало:

— М-р-р-р-р...

...Внезапно свалившееся богатство ровным счётом никак не изменило жизнь практичного и не жадного до навязчиво рекламируемых благ цивилизации Серёги. Каким был — таким и остался.

Купил в Машкины хоромы вожделенную мебель, сам её собрал; сам же и двигал потом под чутким руководством кицунэ, обливаясь потом и определяя каждому шкафу и тумбочке очередное новое место. Умаявшись, просто послал куда подальше (но мягко) заражённую извечным женским духом перестановки мебели домовую, и пошёл пить чай.

На том всё и закончилось.

Нет, девушка, конечно, не единожды намекала на необходимость ремонта в Ивановской берлоге, но парень был непоколебим. Чистенько, светленько, обои по башке не стучат, когда из комнаты в кухню идёшь — чего ещё надо? И так хорошо.

Да его при одной мысли о штукатурках, откосах, шпатлёвках в дрожь кидало. Так и виделась родная квартира в разрушенном состоянии, в грязи и подозрительный мужик со шпателем посередине. Нафиг!

Побурчав для приличия, Маша отстала. В глубине души ей, как любой приличной домовой, импонировала экономность Сергея.

И жизнь потекла у них своим чередом.

Отбоярился Иванов и от покупки персонального авто, на что очень намекал Швец. Прав у новоявленного богатея не было, а одни размышления о пробках, парковках, зимней резине и всяческих дополнительных хлопотах ввергали его в глубокое уныние. На такси и маршрутках лучше и удобнее в большом городе. И дешевле.

На самом деле помощник против доставшихся денег не возражал и себя, конечно, побаловал, куда ж без этого. Быть у воды и не напиться? Сделал две покупки: сто пар одинаковых носков, чтобы не копаться каждое утро в ящике с разнокалиберными шкарпетками, подбирая хоть немного похожую по цвету пару; и набор инструментов для начинающего ювелира, в котором самым ценным предметом была маленькая плавильная печь.

Последней покупке предшествовал неприятный разговор с инспектором, случившийся несколько дней назад.

— Антон, как там с оружием дела обстоят? Мне уже напоминать надоело! — напористо требовал конкретики от руководства Иванов.

Швец долго мялся, юлил, однако в конце концов не выдержал и рубанул правду-матку.

— Хрен тебе по всей морде, Серёга. Не дают. Уже и Карпович впрягся в это дело. Безрезультатно. Там в более высоких инстанциях дело тормозят.

— Да почему не дают?! — не унимался подчинённый. — Мне теперь что, при следующем замесе геройски подыхать, что ли? Хорошенькая перспектива...

Антон угрюмо смотрел в пол, бормоча явно не свои, а услышанные в высоких кабинетах, аргументы:

— Святые с оружием не ходили, уповая исключительно на слово Божье...

— Ага, и в очередь перед дверями в рай и ад пачками отправлялись! — парировал Серёга.

— Даже воинство небесное лишь мечами обходилось и верой...

— Так у них и Печати — не чета нашим! Помощнее ядерной бомбы будут! Зачем им вообще мечи?! Для форса?!

Инспектор зло глянул на непробиваемого подчинённого, закурил и ответил устало, как донельзя измученный тупостью окружающего мира человек.

— Слушай, отстань, а? Ну не дадут ничего, поверь. Потому что перестраховываются. Ты вспомни, как в органах пистолеты на постоянку боялись давать. Как бы чего не вышло... Так и тут. А вдруг ты нажрёшься горячительного и штатным мечом невинных людей пошинкуешь в мелкий винегрет? Или неправомерно применишь вверенное оружие?! Ход мыслей начальственных ясен?!

— А как же мне...

— А как хочешь. Там, — палец Швеца указал в потолок, — всем по барабану. Ну пришибут тебя — так об этом тебя честно Карпович, хоть он и не согласен с такой постановкой вопроса, предупреждал. Зато, случись что нештатное, никто не причём.

Иванов грустно вздохнул, чем неожиданно вывел Швеца из себя.

— Думаешь, мне это нравится? Нет! Я хоть и дохлый, однако здесь, вместе с тобой, по земле бегаю. И вижу, чем это чревато! Нет у меня ответа! Нет! Включай мозги!

И Серёга включил. Припомнив стрельбу в Ероху серебряными пулями и эффект от них, он задался целью научиться делать такие боеприпасы самостоятельно (ну не по ювелирам же бегать с этим в высшей степени странным заказом), чтобы иметь вполне солидный загашник на все случаи жизни.

Так и появился в его доме специальный инструментарий, с которым Иванов экспериментировал всё свободное время. Пока получалось не очень, но помощник не отчаивался. Первый десяток кое-как покрытых серебряной плёнкой пуль уже лежал в тумбочке и ждал своего часа, приятно грея душу. Ещё и на лезвие небольшого складного ножа покрытие нанёс, на пробу.

О законности своих действий и прочих мелочах помощник даже не задумывался. Жить ему хотелось неимоверно.

***

— Ну что, куда сегодня едем? — Серёга был сама весёлость.

— Идём, — недовольно ответил начальник. — Если бы кое-кто не жлобился на нормальную машину, то тогда бы с ветерком ехали. Быстро и весело...

Иванова передёрнуло.

— Мы направляемся по служебной необходимости? Вот пусть руководство нас транспортом и обеспечивает. Каким угодно, да хоть крыльями. Раз-раз, взмахнул — и на месте. А то за свой счёт... ишь, взяли моду!

— Дождёшься от них... Ладно, не суть. На сегодня задача такая: откапываем клад.

У Иванова отвисла челюсть.

— Да иди ты... настоящий?

— Настоящей не бывает. Самому интересно. Я в детстве «Остров сокровищ» до дыр зачитал, а вот самих драгоценностей увидеть не довелось. Так что сегодня посмотрим на них, если повезёт.

— Подробнее можно?

— Можно, почему нельзя. Дай сигаретку, — щёлкнула зажигалка, в небо унесся первый сизый дымок. — Когда после революции 1917 года новая власть с церквями боролась со всей пролетарской ненавистью, некоторые реликвии священники смогли спрятать от большевиков. Кто выжил — вернулись, забрали да по храмам пристроили. Кого шлёпнули в качестве революционной необходимости — те в одну, знакомую тебе, очередь попадали. Там их и опрашивали тогда наши: где, что, как. На будущее. Теперь вот у начальства руки дошли до этого дела, и, соответственно, у нас ноги.