— Сверху охуительный вид на тебя, Полинка, я потом сниму видео, как ты сосешь нам двоим, а при этом твоя грудь плачет от желания молоком.

Полина ничего не говорит, ей так нравится, какие они на вкус, как пирсинг на члене Влада скользит по языку, какие на ощупь гладкие яйца Германа. Опускается к ним, облизывает языком, слегка засасывая их в рот, тоже проделывает с яйцами Влада. И кто сказал, что двое мужчин — это слишком много? Ей точно мало.

— Ох, детка, сделай так еще, да, девочка, вот так, оближи их, а потом пососи.

Это говорил уже Герман, но ей было все равно, она лизала, всасывала, одновременно дрочила сразу два члена, слюна стекала по подбородку, иногда она заглатывала так глубоко, насколько можно.

— Хватит, девочка, хватит, а то мы не дойдем до главного.

— Что?

— Иди сюда.

Полину поднимают на ноги, слова ласки, их руки везде на ее теле, она уже и не знает, кто ласкает ее лоно, при этом массируя тугое колечко ануса, кто целует грудь, покусывая и посасывая сосок до легкой боли. Тело вновь требует разрядки, низ живота болезненно тянет, любое прикосновение к клитору заставляет ее вскрикивать от удовольствия.

— Иди ко мне, сядь на меня.

Влад тянет Полину на себя, сам устроившись на кровати, она, оседлав его, тут же опускается на член, протяжно стонет, трется сосками о его грудь. Проникновение такое медленное и глубокое, по коже бегут мурашки, дыхание учащается. Она просто сидит, привыкает к его размеру, колени максимально разведены, Влад не двигается, лишь нежно целует ее в висок, наклоняя на себя, открывая ее сзади для Германа.

Затем пальцы Германа касаются ее анальной дырочки, размазывая что-то прохладное, чуть проталкивая их внутрь попки, а Влад слегка ведет бедрами вверх. Сзади прогибается матрас, Герман продолжает ласкать тугой сфинктер, целует плечи Полины, Влад, просунув одну руку, дразнит возбужденный клитор.

Полина тихо постанывает, чувствует, как в ней уже два пальца Германа, он так нежно растягивает ее анус, совсем не больно, даже хорошо.

— Да, Полинка, какая же ты горячая, твоя киска течет на моем члене. Хочу тебя затрахать, чтоб кричала, срывая голос.

Герман подставляет крупную головку к анусу, он медленно двигается вперед, давая Полине привыкнуть к новому ощущению. Они так давно не брали ее вместе, это их первый раз после беременности и рождения сына. Вот уже вся головка проникла внутрь, встречая лишь легкое сопротивление мышц, эта наполненность просто невероятная.

— Герман, давай, не могу больше, она сдавливает меня, словно тисками.

— Да, милая, вот так, умница, я почти вошел.

По спине бежит пот, Полину колотит от возбуждения, но мужчины не двигаются, лишь ласкают ее, целуя.

— Пожалуйста, Герман, Влад, двигайтесь.

Сама пытается привстать, крутит бедрами. Герман первый делает движение, член входит с трудом, тут же Влад, насколько может, толкается в истекающее лоно девушки.

— Да…боже мой…да…ааааааа. Сейчас с ума сойду.

Они двигаются то одновременно, заполняя ее собой до предела, то по очереди, проникая так глубоко, что перед глазами Полины алые круги. Она не помнит, сколько тогда прошло времени, но под ней так невероятно мокро, напряженные соски трутся о грудь Влада, размазывая по нему молоко. Полина кричит, срывая голос, сама насаживаясь на оба члена одновременно, кончает первая, словно падает в пропасть наслаждения, почти теряя сознания.

— Да, девочка, кончай, милая, да.

Мужчины изливаются в нее следом, слышны их хрипы, стоны. Все тогда долго приходили в себя, Полина лежала на груди Влада, Герман аккуратно вышел из ее попки, устроился рядом, собирая свою сперму, что толчками вытекала из приоткрытого сфинктера, размазывая ее по нему.

Эта ночь была почти такой, только тогда Полина заснула сразу, между двух своих мужчин, а этой ночью они сменили несколько поз, подарили ей три оргазма, и лишь потом кончили сами.

Полина смыла с тела пену, нанесла на влажную кожу ароматное масло, надо было покормить Сашеньку, грудь слегка налилась молоком. Хоть ему скоро и год, все никак не хотела отучать его от груди, ведь молоко матери лучшая защита для иммунитета. Накинула халат, пошла искать своих мужчин, но не успела выйти из ванны, как услышала истошный вой сигнализации.

Побежала в детскую, но там никого не было, быстро вниз по лестнице и, лишь влетев на кухню, остановилась. Картина, конечно, открылась забавная. Влад в одних домашних штанах, низко сидящих на бедрах, размахивал полотенцем, разгоняя дым. Сашенька сидел в своем стульчике, активно стучал ложкой по столу и звонко смеялся.

— Влад, что здесь произошло?

— Влад, что здесь произошло?

— Влад пек блинчики.

— Влад что делал?

— Ты не ослышалась, милая. Оказывается, у него скрытые кулинарные таланты, я сам в шоке.

Герман подходит сзади, на нем строгий костюм, обнимает девушку со спины, целуя в шею. Она так вкусно пахнет, ведет носом по тому месту, где пульсирует венка. Вчера, думал, сожрет ее, как одержимый, голодный дембель, ласкал ее, оставляя на коже синяки.

Эта девушка для него, словно спасение, такая милая, нежная, трогательная, но с таким огнем в глазах и безумным темпераментом в постели. Что бы он делал без нее? Где бы он был сейчас, не будь рядом ее и сына? На каком заброшенном кладбищебыли бы похоронены их с Владом тела, не спасиона их? Не посмотри так откровенно прямо в душу своими красивыми янтарными глазами.

— Ой, я замочу тебя, даже волосы не успела высушить. Ты такой красивый, на свидание собрался? Смотри, я узнаю, все волосы повыдергиваю.

Полина улыбается, разворачивается, целует Германа в губы. Он этой ночью столько удовольствия ей подарил своими губами и языком.

— Ревнуешь?

— Конечно, такой красавчик, я видела, как на тебя вчера заглядывались дамы, когда мы были в ресторане.

— А твой Семен чуть шею не свернул, заглядывая в твое декольте.

— Семен пацан.

— Как ты? Ничего не болит?

— Ничего, все хорошо. Так что тут произошло?

— Спроси у кулинара. Мне пора, вечером сюрприз.

— Лучше, чем горелые блинчики?

— Гораздо лучше.

— Интрига, ну, хорошо.

Полина улыбается, снова целует своего мужчину, тот, отрываясь от девушки, идет к сыну, берет на руки, целует в щечку, передает Полине.

— Только не ешь, что он приготовил.

— Я вообще-то все слышу.

— Это радует. Все, я ушел.

Дым почти рассеялся, Саша на руках внимательно рассматривал маму такими же голубыми, как морозное небо, глазами, как только что на нее смотрел его отец. Он почти точная копия Германа: темные волосы, упрямый взгляд и густые черные ресницы. Полина уже очень живо представляет, каким он вырастет любимчиком всего женского пола. И всегда с интересом наблюдает со стороны, как женщины реагируют на Влада или Германа, когда они в общественном месте с ним на руках.