оторвать ей голову. Если бы это случилось, и помощь не подоспела достаточно быстро, чтобы собрать ее обратно, она бы умерла.

Сама идея сломила его. Куинн была красивой и умной, и он обожал то, как она противостояла Люциану. Одно лишь наблюдение за крошечной пятифутовой Куинн, противостоящей огромному и самому могущественному бессмертному вокруг, заводило его. Ему захотелось сорвать с нее одежду и трахать ее весь день, каждый день, пока не наступит конец света. Это было грубо, но было правдой. Женщина попала ему под кожу. Хуже того, она держала его за яйца. Одно нажатие, и она могла бы поставить его на колени. Черт, подумал он, он уже был там. Но она явно не чувствовала того же.

Джет вздохнул и покачал головой. Он ожидал слишком многого и слишком рано, и он знал это. Он был одержим ею четыре года — думал о ней, фантазировал о ней и прислушивался к любому шепоту новостей о ней — но, насколько ей было известно, они только что встретились. Он должен быть более терпеливым, дать ей место и время, чтобы разобраться с тем, что ей нужно.

Не то чтобы он действительно думал, что есть с чем иметь дело. Он подозревал, что Мэри была права, и Куинн чувствовала себя виноватой из-за того, что не смогла защитить своего сына, и наказывала себя за то, что она считала своей неудачей.

Но что, если наказание себя включает то, что она никогда не будет «готова» к спутнику жизни? Вот что пугало его до чертиков. Его мать наказывала себя за ссору, которая привела к тому, что его отец поступил на флот и умер, большую часть из тридцати одного года жизни Джета, и не собиралась останавливаться. Если поговорка о том, что вы женитесь на женщине, похожей на вашу мать, была правдой, Куинн могла бы наказывать себя так долго или бесконечно и, возможно, никогда не была бы готова к спутнику жизни, при жизни. Что, если это правда? Хотел ли он провести свою жизнь в качестве ее игрушки, таскаясь за ней, как какой-нибудь современный Ренфилд за Дракулой? Он представил, как пускает слюни вслед за ней и сует жуков себе в рот, ожидая, пока она обратит на него внимание, все время надеясь вопреки всему, что когда-нибудь она «будет готова». Этого он хотел?

Был ли у него выбор? — мрачно подумал Джет. Хотя он и сказал, что, вероятно, хорошо, что они ничего не смогут сделать в доме Силовиков, он уже пытался придумать, как им улизнуть вместе. Женщина была как наркотик, а он наркоман, и он видел, что сделала алкогольная зависимость его матери.

Вздохнув, он выбросил эти мысли из головы и действительно попытался уснуть, думая, что это может помочь избавиться от путаницы в его голове, чтобы он мог понять, что ему лучше всего делать с Куинн.

— Дамы, заходите, Сэм вас ждет. Я отведу ребят в гараж, чтобы они посмотрели мою новую игрушку».

Куинн остановилась и огляделась, услышав это объявление, как раз в тот момент, когда Мэри повернулась, чтобы улыбнуться и отмахнуться от мужчин, крича: «Хорошо».

Они обе смотрели, как Гаррет Мортимер нажал на газ и умчался с Джетом и Данте в джипе, а затем Мэри повернулась к Куинну, и ее улыбка сползла с лица, как блин. — «Что-то случилось».

«Что?» — Куинн моргнула при этом. — «Что ты имеешь в виду?»

— Я имею в виду, что-то случилось, и Мортимер берет мальчиков на задний двор, чтобы поболтать без нас.

Куинн посмотрела вслед машине, которая исчезла за домом, перед которым их высадили. «Что заставляет тебя так думать? Может быть, у него и прада новая машина или что-то, что он хочет им показать».

«Он действительно получил новую машину», — заверила ее Мэри, а затем добавила: «Джип, на котором он их увез. И он показал его Данте, пока мы ждали прибытия самолета, который отвез нас в Кокрейн».

«Ой.» — Куинн нахмурилась, а затем начала двигаться, когда Мэри подтолкнула ее к дому, но сказала: «Ну, тогда, может быть, он хотел показать ее Джету».

«Джет не автофил. Он пилот. Вот, если бы Мортимер хотел показать ему новый самолет, он был бы в восторге, но автомобили? Она покачала головой. «Неа. Это что-то другое».

«Как ты думаешь, что это?» — спросила Куинн, немного раздраженная тем, что ее оставили в стороне от обсуждения авиакатастрофы. Это повлияло и на ее жизнь. Она должна знать, что происходит. Если вообще, что- то происходит.

— Ну, — задумчиво сказала Мери, — в самолете ничего нового быть не может — спецдознаватель приедет не раньше завтрашнего дня.

Это было новостью для Куинн. Люциан упомянул специального следователя, но она не знала, что он должен появиться так скоро.

«Значит, должно быть, они узнали что-то, что дает им представление о том, кто был целью», — решила Мэри.

Куинн напряглась и с изумлением повернулась к ней, но потом покачала головой. «Конечно, они бы позвали меня, если бы это было так?»

«Возможно, — кивнула она, а затем добавила, — если только ты не была целью, и они беспокоятся о том, как ты это воспримешь».

Куинн уставилась на нее. «Я не цель. Я не могу ей быть. Никто не знает, что я жива, кроме Пэт, Паркера и Санто.

«Пэт, Паркер, Санто и все Нотте, которые их знают, а также большинство Аржено», — поправила она, а затем добавила: «Плюс, вероятно, двадцать Силовиков и бессмертные, которые участвовали в операции в Олбани. Затем есть бессмертные, которые помогли сделать так, чтобы ты, Пэт и Паркер погибли в автокатастрофе вместе с твоим мужем, а также те, кто сделал новые удостоверения личности, и другие, которые устроили так, чтобы дом, машины и имущество были проданы, а выручка от продажи, а также твои сбережения, деньги от страховки и еще много чего перешло к тебе».

Куинн закусила нижнюю губу, обдумывая это. На самом деле она не думала о том, сколько труда должно было уйти, чтобы стереть ее старую жизнь и устроить новую. Не говоря уже о том, чтобы они с Паркером не потеряли деньги, которые она и Патрик заработали за эти годы. Она не совсем понимала, как им это удалось. По завещанию все доставалось другому супругу в случае смерти одного из них и их сыну, если они оба умирали. Но Паркер якобы тоже умер, так что деньги, вероятно, должны были уйти ее родителям. Но это не так. Они были зачислены на ее счет. Очевидно, Люциан устроил это