Зато когда мы приезжали к Басе, хозяйкой положения становилась я. Бася страдала болями во всех суставах, и я, накупив болеутоляющих мазей, массировала её часами до полного своего изнеможения. Гарик благодарно целовал мне руки и старался как угодно сделать приятное. А мне было достаточно уже того, что он старался!

В одну из сред Бася позвонила мне на работу в гневе и ярости.

— Ну, как вам нравится! — кричала она. — Приезжает раз в неделю навестить мать, а сам весь день сидит у этого проклятого Паприкова! Я не знаю, что у них общего? Хоть бы он умер, этот бандит! Почему его не убьют где-нибудь?

Я не знала, что сказать. Басю было жалко. Паприкова я ненавидела так же, как она. Поведение Гарика меня огорчало не меньше, чем его маму. Кое-как успокоив старушку, переведя разговор на другую тему, я решила вечером поговорить с Гариком.

Когда я пришла с работы, Гарик ждал меня дома. Судя по блеску в глазах, он явно был навеселе. Как видно, с Паприковым они хорошо провели время.

— Как мама? — задала я дежурный вопрос.

— Прекрасно, дорогая! — как ни в чём не бывало ответил Гарик.

— Слушай, а что Циля и Паприков? Они никогда нам не звонят. Ты вообще с ними общаешься? — издалека начала я.

— А как же? — ответил Гарик. — Я разговариваю с ними почти каждый день по телефону с работы.

— Интересно, — посмотрела я на Гарика с укоризной, — какая-то двойная жизнь получается. Одна — со мной, дома, другая — с ними, на работе, и когда ты ездишь навещать маму.

Как всегда в щекотливых ситуациях, Гарик схватился за спасительную сигарету и молча отвернулся к окну. Капризная складка на подбородке злобно поползла вверх.

Я включила телевизор. Гарик сел разбирать ежедневную почту, которую он копил на письменном столе, аккуратно вырезая ножницами квадратик со своим именем и адресом и мелко разрывая его на части. Только после этого конверт или рекламный мусор выбрасывался в помойку. Я не понимала этот маразматический страх, что некто, роющийся в мусорных бачках, узнает мой адрес и придёт меня убивать и грабить, поэтому без разбору выбрасывала всю макулатуру, приходящую из разных агентств и обществ. Но Гарик был другого мнения, часами просиживая штаны за письменным столом, сосредоточенно вырезая и уничтожая бумажные квадратики. «Творчество душевнобольных» — мысленно называла я это бесполезное, на мой взгляд, занятие.

Вечер прошёл в обиженном молчании. Злые гении нашей семьи, Циля и Паприков, так или иначе портили мне кровь и настроение.

На следующий день Гарик пришёл с чудесным букетом моих любимых гвоздик. Неприятный разговор не был забыт, но о нём больше не упоминалось.

Через пару недель намечался день рождения Баси, и мне хотелось отметить его как полагается, доставить ей удовольствие. Я заказала большой именной торт, приготовила холодные и горячие закуски, купила магнитофонную плёнку, на которой общеизвестная песенка «Happy birthday to you!» исполнялась хором и оркестром. В назначенный вечер Гарик привёз свою нарядную, в новом платье маму и двух старушек, приятельниц Баси по дому. Приехала моя мама. На огонёк зашли мои друзья Белла с Фимой. Дочка была дома, помогала мне по хозяйству. Получилась хотя и разношерстная, но шумная и весёлая компания. Все поздравляли Басю. Она оживлённо сияла, польщённая всеобщим вниманием. Свой тост я приберегла к чаю.

Гости захлопали, Бася растроганно прослезилась. В этот момент, по заранее задуманному мною сценарию, дочка внесла нарядный торт со свечами, а Гарик должен был нажать кнопку магнитофона, чтобы заиграла поздравительная песня. Но Гарик так рьяно и неоднократно поднимал рюмку за здоровье своей мамы, что сидел осоловевший и невменяемый. Дочка застыла на полпути с тортом в руках, в ожидании заветного аккорда, чтобы под музыку поставить торт на стол. Я драматическим шёпотом пыталась подсказать Гарику, что надо делать. Всё тщетно. Гарик отрешённо обмяк рядом с магнитофоном. Через стол мне было до него не добраться.

— Гарик!! — в полный голос рявкнула я.

Гарик вздрогнул и посмотрел на меня с глупой улыбкой.

— Что с тобой? Нажми кнопку! — шипела я с другого конца стола.

Гарик с трудом оглянулся и, шаря по магнитофону, наконец-то сообразил, что от него требовалось. Грянула музыка. Дочка со вздохом облегчения поставила торт на стол. Пока мы разбирались с Гариком, тоненькие свечи почти сгорели. Хорошо воспитанные гости вежливо зашумели, делая вид, что всё в порядке. Бася сидела расстроенная, с осуждением бросая на меня неодобрительные взгляды. Кто-то рассказал анекдот, потом другой. Накалённая атмосфера кое-как разрядилась.

Зашла речь о модной теории, что все мы когда уже жили на этом свете в образе других существ.

— А вот я верю, что когда-то, в другой жизни, была королевой! — вдруг гордо сообщила Бася. — Я в этом абсолютно уверена! Я просто чувствую в себе что-то королевское, что — я даже не могу объяснить! Просто ощущаю себя и королевой, и всё!

И она величественным жестом поправила кружевной воротник на платье. Над столом повисла пауза. Гости иронически переглянулись, но засмеяться никто не посмел.

«Знакомый текст, — усмехнулась я про себя, — вот откуда у моего мужа королевские замашки и мания величия. Оказывается это фамильное! Уж не был ли он в прежней жизни наследным принцем?»

— Из-за того, что я себя чувствую не такой, как все, — не замечая неловкого молчания, продолжала Бася царственным тоном, — я очень трудно схожусь с людьми! Во всём доме у меня только две приятельницы, больше я ни с кем не общаюсь, хотя живу там уже больше пятнадцати лет. Иногда ужасно скучно! Я просто не знаю, куда себя деть!

— Естественно! — вставил Фима, известный своей прямолинейностью. — Кому охота дружить с королевой! С таким характером вы себе друзей не найдёте!

Белка с силой пнула мужа под столом ногой. Бася замолчала, в недоумении пожав плечами. Приглашённые старушки одобрительно закивали и злорадно захихикали. Видимо, непростой характер Баси был им хорошо знаком. И лишь пьяный Гарик сидел в полной прострации, ни на что не реагируя.

Когда гости засобирались домой, для Баси и её подружек пришлось вызвать такси. Гарик не мог стоять, не то что ехать! Перед отходом Бася подошла ко мне.

— Вам, конечно, большое спасибо! Такого дня рождения у меня уже давно не было! Но всё-таки я хочу вам сказать. Какое вы имели право так кричать на Гарика? На него нельзя повышать голос, он очень чувствительный! Запомните это! Своим криком вы меня очень огорчили! И вообще, почему он у вас так пьёт? Вы что, из него алкоголика сделали? Раньше он таким не был!