Слюнько слегка оступился, чуть было не выронил носилки, но удержал их. Бубнов проснулся и чуть было не зевнул, сладко и широко, но вовремя спохватился и страдальчески замычал. Все тут же ускорились, выжимая из своих организмов все, что только возможно, и даже более того. Дождь продолжал лить, но никто уже не обращал внимания на подобные мелочи.

«Прямо бурлаки на Волге, – умилился Дима, покачиваясь на носилках, – когда бы я еще поездил в дождь с таким комфортом!»

Он снова задремал и проснулся оттого, что носилки бережно поставили на дорогу.

– Пожалуйста, смените меня, – проговорила Алена, шатаясь. – Я больше не могу.

Она легла прямо на дорогу и закрыла глаза. Кровь продолжала сочиться из ее ноги.

– Алена, вставай, – сказал Манусевич, опускаясь возле девушки на колени, – давай, дорогая. Нам даже нечем перевязать тебе ногу, но, когда мы дойдем до больницы, тебе помогут. Надо идти.

Защокина перевернулась на живот и попыталась встать, плача от боли.

– Просто иди, – сказал Алексей. – Я понесу носилки вместо тебя.

Лоб генетика пылал. Дождь, падая на его чело, мгновенно становился горячим. Вундеркинд, тепличное растение, попав в мало-мальски суровые условия, тут же подхватил жестокую лихорадку. Но он знал, что главное – не тело, а дух. Дух же гнал его вперед, несмотря на температуру и боль в нетренированном сердце.

Слюнько стоял, опершись руками о колени, и тяжело, со свистом, дышал. Спину ломило. Поясницу, казалось, жгло огнем.

– Я могу нести его один, – сказал Манусевич, оглядев остальную троицу. – Давайте так и сделаем.

Миша подошел к лежавшему на носилках восьмидесятикилограммовому парню.

– Он в обмороке. Ты не поднимешь его, – сказала Алена, вставая. – Если бы он был в сознании, то мог бы держаться у тебя на закорках. Если же он без сознания, то его можно только тащить за собой. В случае, если у человека острый аппендицит, это очень рискованно. Мы можем таким образом его убить.

Слюнько медленно разогнулся, держась руками за спину. Острая боль пронзила его позвоночник, но лицо профессора не дрогнуло. Алексей, с трудом передвигая ноги, подошел к носилкам и взялся руками за палку. С другой стороны за носилки ухватился Игорь Георгиевич. Миша, Леша и Слюнько подняли ношу в воздух. Медленно, пошатываясь и с трудом сохраняя равновесие, они выпрямились. Дождь продолжал лить, освежая их беспредельно усталые лица.

Человек вошел в комнату и остолбенел. Яйца не было! Там, где оно лежало, теперь было пустое пространство. Инфракрасные лампы работали вхолостую. Греть им больше было нечего. Мужчина глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. Потом он увидел проем в стене.

«Стену проломали, яйцо унесли!» – подумал он, безмерно удивляясь. На самом деле убийца был глубоко убежден, что в этом изолированном от внешнего мира сегменте пещер его никто никогда не найдет.

Но его нашли.

Мужчина подошел к стене и изучил стенки проема, выдолбленного Евой. Потом он засмеялся.

– Конечно, они думают, я поверю, что яйцо унесли в этом направлении, – негромко сказал он, – но я не поверю. Проем слишком мал. Протиснуть в него яйцо невозможно.

Убийца еще раз ощупал края отверстия.

– Более того, – продолжил размышлять он, – проем слишком узок для мужчины. Так что у нас в гостях женщина, причем весьма хрупкого телосложения. Ну и куда она могла унести яйцо?

Интуиция в сочетании с логикой тут же подсказали преступнику, куда. Он надел прибор ночного видения, который ранее был сдвинут на затылок, и включил его. Перед глазами появились красные пятна инфракрасных ламп. Они были горячими, поэтому прибор «видел» их в красном свете. Все холодное оставалось черным. Мужчина поднес к глазам руку. Она матово светилась розовым и была видна совершенно четко.

– Яйцо теплое, – пробормотал человек, – и я легко его обнаружу. Точно так же, как и женщину, которая попыталась его у меня украсть.

Мужчина осмотрел остальные объекты в комнате. Все было совершенно черным, за исключением небольшого розового лучика, пробивавшегося из-под ящика, в котором преступник хранил свои припасы.

– Яйцо лежит там, завернутое в одеяло, – рассмеялся человек. – Конечно, это последнее место в мире, где я буду его искать!

Он захохотал в голос.

– А где наша визитерша? Конечно, в затопленном переходе, – улыбнулся убийца. У него было хорошее настроение. – Правда, там визитерше встретится непредвиденный сюрприз не самого приятного свойства, – добавил он, вынимая из ящика яйцо и снова ставя его под свет теплых ламп.

Лестница была очень узкой и явно рассчитана только на одного человека, причем не очень крупного. Худенькая Ершова протискивалась по проходу, опускаясь все ниже и ниже. Внезапно ступеньки закончились. Поскользнувшись на гладкой покатой поверхности, Ева полетела вперед. Она упала на узкую темную площадку, больно ударившись ногами, и несколько секунд приходила в себя, а потом встала и обернулась. Проход, по которому она спускалась, был оборудован упорами для ног только сверху. Дальше начинался гладкий желоб, по которому Ева и свалилась на площадку. В центре пола небольшого помещения виднелся узкий черный слив. Дальше был виден второй проход, на этот раз ведущий вверх.

У Ершовой появились нехорошие предчувствия. Девушка торопливо пересекла площадку. Ступенек на противоположной стороне тоже не было. Там был узкий желоб, а ступеньки виднелись только высоко наверху.

Это был не переход, а ловушка. Попав внутрь, выбраться назад было уже невозможно.

«Если преступник вернется и увидит, что воды в чаше нет, он сразу поймет, что кто-то здесь прошел, – подумала Ершова. – И включит воду!»

Она попыталась взобраться наверх. Известняк, который почти везде был светло-бежевым, потемнел от воды и стал почти черным. Стенки прохода крошились и были очень скользкими. Ева пыталась карабкаться, но ее ноги скользили по мокрой поверхности. Девушка упала. Она легла на живот, но забраться наверх было абсолютно невозможно – зацепиться было решительно не за что. Ершова попыталась повторить трюк, исполненный ею в залитом грязью туннеле. Она уперлась руками и ногами в узкие стенки и попыталась подняться, как паук. К сожалению, стенки были гладкими, упереться в них не получалось. Ершова упала на живот и снова съехала в самый низ, на площадку.

«Как же я отсюда выберусь?» – подумала девушка, в растерянности глядя на гладкий подъем.

Она уже знала, что выбраться невозможно. Люди, которые создали эту ловушку, предусмотрели все возможности.

«А как же преступник приходит сюда? Значит, есть и другой путь? Не через чашу?» – запоздало подумала Ершова.

В этот момент Ева услышала шум воды. Преступник вернулся. И включил воду. Ершова стояла посреди площадки и смотрела, как по желобу льется мощный поток.

«Володя, прости! – подумала Ева. – Я не смогла тебя спасти».