Джейми не мог ответить на смелый вызов в глазах Эммы, поэтому повернулся к ней спиной, повернулся спиной ко всем. Он сделал несколько шагов к краю утеса, остановился, уперев руки в бока, и стал пристально всматриваться в серый туман, повисший над торфяниками вдалеке. И в этот момент за своей спиной он услышал совсем неожиданный для себя звук.

Эмма смеялась.

Джейми медленно повернулся и увидел, что его люди отступили еще на шаг, как будто боялись нового взрыва ярости, но на этот раз более опасного, чем предыдущий.

— Неужели ты еще ничего не понял? — спросила Эмма с блестевшими от слез глазами. Его люди могли по ошибке принять их за слезы радости, но Джейми было лучше знать. — Ты остался в дураках. Граф не станет тратить впустую кучу шиллингов на мое спасение. В его глазах я не представляю никакой ценности. Я всегда была для него не более чем пустым сосудом, куда он мог поместить свое семя. И только Богу известно, сколько таких девушек на продажу выставлено еще между Лондоном и этим местом. — Эмма покачала головой, ее хриплый смех глумился над ними обоими. — Ты ни за что мучил мою семью и тащил меня почти на край земли. Он никогда не отдаст тебе то, что ты хочешь. Его не волнует, что ты со мной сделаешь. Поэтому у тебя больше нет надобности изображать из себя джентльмена.

На этот раз наступила очередь Эммы приблизиться к Джейми. Подойдя к нему настолько близко, что он увидел пульсирующую жилку на кремовой коже шеи и соблазнительную дрожь нижней губы, Эмма запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Давай, Джейми Синклер, делай что хочешь!

На какую-то мрачную долю секунды Джейми испытал искушение именно так и поступить. Ему захотелось схватить ее за руку и затащить в развалившуюся церковь, где он мог показать ей, что сделал бы, если бы она была его женщиной.

Все, что он сделал бы, если бы она была его женщиной.

— Джейми? — послышался голос Бона, приглушенного до шепота.

Джейми продолжал смотреть в глаза Эммы, остолбенев от непредвиденной силы ее страсти.

— Джейми? — на этот раз более настойчиво повторил Бон.

— Что, черт возьми, ты…

Джейми повернулся и увидел Грэма, который, пошатываясь, вышел из-за деревьев.

Грэм с такой силой сжимал свои ребра, что у него побелели костяшки пальцев. Один глаз у него оказался разбит и закрылся, под глазом красовался безобразный синяк, который уже начал желтеть по краям, и желтизна расползлась на стиснутую челюсть.

Несколько человек бросились ему на помощь, но Джейми успел первым. Он подхватил мальчишку за плечи как раз в тот момент, когда у того подогнулись колени.

— Я вернулся бы скорее… — прохрипел Грэм, прильнув всей тяжестью тела к груди Джейми. — Проклятая лошадь потеряла подкову в нескольких лье отсюда.

Когда вокруг них собрались люди, Джейми положил Грэма на землю, испытывая жгучее чувство вины. Он должен был знать, что Хепберн не испытает никаких угрызений совести, застрелив посыльного. Надо было послать Бона, кого-то, кто по коварству не уступает Хепберну, кого-то, кто не стал бы недооценивать возможного вероломства старого скряги.

— Что эти ублюдки сделали с тобой? — потребовал Джейми, содрогаясь от ужаса, когда осторожно провел рукой по избитым ребрам мальчишки.

— Ничего такого, чего бы я не пережил. — Грэм поднял глаза на Джейми и ухмыльнулся разбитыми губами, которые придавали его ухмылке щегольской вид. — Сам провел несколько хороших ударов. Заставил этих фасонных лакеев графа дважды подумать, прежде чем столкнуться головами с Грэмом Макгрегором. — Сунув в куртку немного дрожащую руку, он достал кожаный мешочек. — Я сделал то, что ты просил, Джейми. Я отдал Хепберну твое письмо, а он сказал передать тебе это.

Джейми взял послание, выдавив из себя болезненную улыбку:

— Ты оказал нам всем большую честь, парень. Особенно мне.

Джейми встал, и на его место рядом с Грэмом немедленно опустился Лемми. Он положил голову мальчишки себе на колени с такой осторожностью, на которую, казалось, его огромные руки не способны.

Джейми опустил взгляд на послание Хепберна. Вместо дешевой бумаги — плотный лист веленевой бумаги кремового цвета, сложенный в безупречный треугольник с темно-красной восковой печатью, на которой четко виден герб Хепберна.

Под пристальными взглядами своих людей Джейми сломал печать и осторожно развернул бумагу.

Даже Бон, который так и не научился читать, поднялся на цыпочки, отчаянно пытаясь заглянуть через плечо Джейми.

— Не морочь нам голову. Что там написано?

Джейми не потребовалось много времени, чтобы просмотреть кучу грубых слов, нацарапанных на бумаге. Потом он тщательно сложил письмо. Он так долго представлял себе это мгновение, предвкушал головокружительный триумф, который почувствует.

Но когда поднял глаза и встретился с вопросительным взглядом Эммы, ничего, кроме острого приступа сожаления, не почувствовал.

— Он согласился на наши требования. Выкуп должны доставить завтра.

Ему удалось на долю секунды удержать взгляд Эммы. Потом она повернулась и, не сказав ни слова, исчезла в развалинах церкви.

Эмма сидела на краю круглой каменной плиты, где когда-то размещалась старая колокольня церкви. Крыша и большая часть стен этого сооружения давно рухнули, оставив плиту под открытым небом, и добраться сюда можно было только по пролету узкой каменной лестницы, ступеньки которой от дождя и времени практически сгладились.

Ветер, который обычно свирепствовал над этой горой, утих до мягкого бриза, вздыхавшего на щеке Эммы и игравшего с кудрявыми волосками на затылке. Над самой главной вершиной горы, подобно светящемуся жемчугу, висела луна. Она казалась в два раза больше луны в Ланкашире, но все равно достать до нее было невозможно.

С дальней кромки плиты покатился камешек.

Эмма повернулась, не в состоянии остановить предательскую волну надежды, поднявшуюся в ее сердце. Но это был Бон, который появился из тени на вершине лестницы. В лунном свете он топтался на месте, явно сомневаясь, что его здесь ждали.

— Не бойся, Бон. Здесь безопасно, — заверила его Эмма. — Я не вооружена.

Он подошел и встал с ней рядом, его кривозубая ухмылка больше не пугала Эмму, наоборот, казалась обаятельной.

— Увидев, как ты справилась с луком сегодня, готов поспорить, что сердце мужчины никогда не будет в полной безопасности, покаты рядом.

— Возможно, поэтому твой кузен так хочет поскорее избавиться от меня, — беспечно ответила Эмма; надеясь скрыть нотки горечи в своем голосе. — Почему ты не празднуешь это там, внизу, вместе с ним? Он, наверно, вне себя от радости. В конце концов, граф намерен выполнить его заветное желание.

— Тем не менее ни мне, ни кому-то из парней он не расскажет, что это такое. И это совсем не похоже на Джейми — хранить от меня секреты.