«Каменная кожа» – заклинание стихии земли, особый энергетический покров, полностью прозрачный вначале и превращающийся в каменное покрытие к концу действия. Именно в этот момент наступил последний этап, всё потрескалось, и подобие потрескавшейся от жара глиняной статуи, одной рукой держащей меч, начало осыпаться, открывая отдельные участки тела. Единственное, что оставалось непонятным для Орты – почти заполнившийся полукруглый индикатор белого цвета вокруг Бала. Орта догадался, что это «Лотус возврата», но как тот действует, не знал.

Затем через не прекращавшийся гул проявился новый звук, громкий и звонкий, как от разбитого стекла, только очень большого. Передняя стена – «Священная грань», представляющая собой белое силовое поле с начертанной руной по центру, разлетелась на куски и бесследно исчезла. После этого натиск «Армагеддона» едва ли не удвоился, чуть не унеся Орту за собой горячим порывом. Спас лишь небольшой выступ, за которым он смог укрыться. Однако пол так нагрелся, что Высший почувствовал себя, словно на сковородке.

Стихийный урон – 135. Остаток здоровья – 1900. – 135… – 135… – 135…

Это при его нынешнем сопротивлении в пятьдесят процентов, разогнанным склянкой, обозначало изначальный урон в двести семьдесят единиц. Укрытие снимало всего тридцать от огненного воздействия. Орта ману не восстанавливал, увы, было нечем, как-то упустил этот момент, а достать из сумки теперь не мог. Зато под руку попалась склянка живой воды в кармашке. Выпил, но заполнил всего пятьсот ХП.

Здоровье +500. Текущий показатель – 2438.

«Слишком мало», – отметил Орта.

Исцеления особо не почувствовал, осознав, что сил пережить всё заклинание без «Конуса» у него не хватит, хоть и продолжил отчаянно перебирать варианты защиты, пытаясь найти наиболее действенный.

У Бала тоже выскочило два сообщения. Первое – о разрушении покрова, и тут же осыпалась каменная корка, подобно высохшей грязи. Второе – насчёт усиления урона, теперь каждую секунду по нему било в сто семьдесят девять дамага.

Паладин через силу простоял ещё несколько секунд, накапливая в себе урон, а набрав полную полоску белого индикатора, сосредоточился, резко встряхнулся и вытянул руки вперёд – атма стянулась со всего тела и собралась в его ладонях огромным клубом света. Паладин с трудом хлопнул перед собой ладонями, и спелл улетел, словно «Сверхновая» Магов.

Округлое формирование яркой плазмы невероятной мощи устремилось вперёд, пробиваясь сквозь огненную бурю и игнорируя всё происходящее вокруг. Мощнейшее заклинание, всё это время вбирающее урон, получаемый Балом, а потом выплюнувшее накопленное без каких-либо затрат для творца. Способность огромного потенциала, которую Бал направил именно в «Тёмный саркофаг», где спокойно отлёживался Горг, не чуя беды. Теперь же в укрытии Демона образовалась огромная дыра. Стихийный поток очень селён, особенно с плазмой, но Армагеддон не мог пробить тёмную материю, используемую Демоном в том защитном заклинании. Это наивысший ранг, равный самой буре и превосходящий её в иерархии энергий. Другое дело – «Лотус возврата», он впитывает всё что угодно, а выдаёт чистую, светлую атму, не уступающую в силе многократно сжатой мгле.

Направленный Балом сгусток энергии вошёл в самую тонкую часть саркофага. Не сказать, что заклинание полностью уничтожило тёмное надгробие, однако целостность нарушило, впустив внутрь огненную стихию. Восстановить саркофаг изнутри было невозможно, и теперь заклинание маранийца обернулось против него же, сравняв его положение с остальными. А может, ему было даже хуже, ведь он оказался в духовке.

Для Горга «Армагеддон» обернулся ста двадцатью единицами урона, а замкнутое пространство сделало остальное. Демон, конечно, любил тепло, но не насколько, чтобы остаться в самом пекле. Ему пришлось развеять верхнюю часть плиты и выбраться из углубления. Буря сразу прижала его к полу и не давала пошевелиться. Теперь и Горг волновался, как бы не помереть вместе со всеми.

Выпустив заряд атмы, Бал упал на пол рядом с Ортой с весьма самодовольным видом, будто достиг цели. Выкурив Демона из его убежища, Паладин надеялся на более скорую отмену масс спелла. Конечно, он был бы рад остаться на ногах и насладиться триумфом, но силы его почти исчерпались, а показатель тонуса просел до сорока пяти процентов.

Стихийный урон –149.

Такую цифру увидел Орта над Балом, когда тот прилёг рядом, и отвёл взгляд. Голову держать вверху стало попросту невыносимо, казалось, кровь в сосудах близка к кипению, а мозг вот-вот закоротит.

Последние изменения урона по Балу наглядно приравняли «Холодный конус» к руне «Каменной кожи». Хотя ранг был разный, конкретно тогда Орте очень повезло обладать льдом. Но не настолько, чтобы пережить «Армагеддон», даже если учесть «Глубокую заморозку», что должна активироваться при падении здоровья ниже четверти.

В конце концов, к тому времени померли все, кроме этих троих, да и им, видимо, оставалось недолго.

Паладин изнемогал. К тридцатой секунде у Орты осталось тысяча восемьдесят восемь здоровья и несколько капель маны, а у Бала и того хуже – четыреста десять единиц. Фактически Паладин находился при смерти, заживо жарясь на каменной сковородке и открытом огне. Живая вода потеряла эффективность, как и магический отвар, а наложенный спелл «Обман смерти» был всего лишь отчаянной попыткой отсрочить неминуемое. Заклинание отлично спасало от мощных атак, даруя неуязвимость на три секунды, активируемую на пороге в сто ХП или при получении смертельного урона. Продолжительное воздействие «Армагеддона» обесценивало эту способность, ибо обычно ей пользовались, чтобы сбежать или вылечиться.

Как действует «Обман смерти», Высший не понимал и узнавать раньше, чем сработает, не планировал, как и с «Лотусом возврата».

Всё вышеупомянутое Орта отлично осознавал, причём глядя через крайне циничную призму. Лёжа на земле и тая, как мороженое на солнце, Высший пересмотрел кое-какие представления о жизни. Поначалу вспомнил о любимой, вновь прощаясь, извиняясь за свою слабость и готовясь отдать богу душу, но потом что-то в его голове щёлкнуло, и характер мыслей кардинально поменялся.

Вот он, миг отчаяния, настал. Тридцать третья секунда воздействия «Армагеддона». Бал не мог даже пошевелиться, буря пожирала его, а гнёт стихии и жар полностью истощили тело.

Кожа Паладина покраснела, кое-где были видны страшные ожоги, а волосы опалились примерно на половину длины. Система Нави почти перестала поддерживать в Бале жизнь и наконец сработал «Обман смерти». Паладин резко дёрнулся, вздохнув полной грудью, и с трудом, но встал на четвереньки, словно схватился за последний шанс, отказываясь сейчас умирать. Он не дышал с того момента, как рассыпался его земляной панцирь. Кислород в помещении никуда не девался, это ведь Лимб, однако дышать во время огненного шторма тоже не вариант, что факел проглотить и не подавиться.

Орта и сам задержал дыхание, но это было наименьшее из зол, что тогда навалилось на друзей. Заметив, что Бал ожил, и вознамерившись взять собственную судьбу в свои руки, Высший тоже попробовал приподняться, только без защитного слоя вокруг тела, ненадолго оградившего Бала от творящегося вокруг.