— Что вас стошнило, — заканчивает он. — Давно вы нормально ели, можно узнать?

— Я всегда нормально ем.

— Именно поэтому явились на встречу прекрасного зеленого цвета.

— Потому что я выполняю ваши условия и живу на работе! — взрываюсь я. И тут же гасну, потому что тошнота все еще болтыхается в желудке.

— Я просил самоотдачи, а не самоистязания, Евгения.

Я закрываю рот и отворачиваюсь к окну. Сейчас мне не хочется спорить, не хочется ничего никому доказывать. Я хочу к врачу и чудесную таблетку, которая избавит меня от слабости и вернет в рабочий ритм.

Лука привозит меня в частную клинику, передает в руки докторам и медсестрам, а сам усаживается на диван и тут же «пропадет» в телефоне: он почти никогда не выпускает его из рук и постоянно решает какие-то вопросы, словно отточенный механизм, которому не нужны ни пища, ни воздух, главное — вовремя смазать шестерни. Интересно, чем он «смазывает» свой досуг? Красивыми женщинами? Дорогими игрушками? Запретными удовольствиями?

— Зачем УЗИ? — спрашиваю я, когда после беглого осмотра и нескольких наводящих вопросов доктор выдает назначение в один из кабинетов.

— Чтобы исключить беременность, обычная процедура.

— У меня нет беременности, — снова злюсь я, потому что эскулап явно не понимает, насколько эта тема болезненная для меня. — Просто дайте мне чудо-пилюлю, чтобы я могла вернуться к работе.

Бесполезно, потому что в клинику меня привез Лука, и он явно дал отмашку проверить меня полностью, даже на вши.

В кабинете УЗИ я лежу на кушетке с расстегнутой до груди блузкой и морщусь, когда доктор льет на живот холодный гель.

Как дела у Артема?

Он счастлив, наконец?

Нашел свою женщину в той, другой?

Что в ней было такого, чего не нашлось во мне?

— Вы беременны, — с улыбкой говорит статная женщина-врач и добавляет, — примерно семь-восемь недель.

И тычет пальцем во что-то, напоминающее кривой зародыш огурца на черно-белом мониторе.

Я чувствую себя оглохшей, с такой чудовищной силой новость валится прямо мне на голову, сминая в гармошку позвоночник и кости. Меня словно размазывает по полу, перетирает в порошок, потому что от прежних мыслей не остается и следа.

От меня прежней больше ничего нет. За секунду, словно в кино, мои надежды, мечты и желания превращаются в забвение. Потому что в кристально чистой голове остается только одна мысль: у меня будет ребенок.

Я трясу головой, выбрасываю эту мысль без жалости, потому что она неправильная.

Правильно: у меня уже есть ребенок. Вот та непонятная маленькая запятая в моем животе — это мой ребенок. Мое чудо, о котором я боялась мечтать.

— Потерпите еще пару минут, — мягко останавливает меня врач, когда пытаюсь прижать ладонь к животу. — Я должна осмотреть плод, чтобы убедиться, что все в порядке, и занести данные в вашу медицинскую карту.

Я послушно, как прилежная девочка с бантиками, несколько раз киваю и уже не пытаюсь скрыть слезы. Просто реву со счастливой улыбкой, представляя, как изменится мое тело уже через несколько месяцев. Что я стану круглой, как маленький воздушный шарик и, наконец-то, буду носить тот смешной джинсовый комбинезон для беременных, который купила на распродаже в Праге. А уже осенью мой малыш начнет пинаться ручками и ножками, проявляя характер и мешая мне спать. Или он будет тихоней, как я? Это мальчик или девочка?

Я знаю, что мальчик. Странно, глупо, но я знаю, что у меня будет мальчик, даже если я узнала о его существовании пару минут назад, но во мне совершенно точно мальчик. И у него будут…

— Отклонений в развитии нет, — улыбается доктор, протягивая мне салфетку, чтобы я могла стереть с живота остатки геля и, наконец, притронуться пальцами к пупку. — Я назначу дополнительные анализы и вам совершенно точно нужно будет пропить курс витаминов.

Пока я медленно встаю и застегиваю блузку, она еще минуту возиться с аппаратом и протягивает мне конверт.

— Вот, обрадуете будущего папу, Евгения. Пусть посмотрит на ребенка.

У меня дрожат пальцы, когда я беру этот «дар» и медленно, как кукла на последнем вздохе умирающих батареек, бросаю его в сумку. И снова слезы из глаз, но теперь они ужасно соленые, и боль режет искусанные в кровь губы.

У моего ребенка будут зеленые глаза: не такие темные, как мой «малахит», а светлые, яркие, как у Артема. И у него будут родинки на тех же местах. И улыбаться он будет так же, я знаю. Это не слепая вера, я просто знаю, уверена абсолютно, как в природном явлении, которое не нужно доказывать.

Но…

— Спасибо большое, уверена, он будет очень рад, — бессовестно вру я, а из меня совершенно никудышная лгунья.

Или эта женщина, видя таких вот одиночек каждый день, уже знает, когда мы сами по себе, потому что на секунду притрагивается к моей ладони, сжимает пальцы и уверенно говорит:

— Все будет хорошо, Евгения. Самое главное уже внутри тебя, и ты должна сделать все, чтобы он рос крепким и здоровым, а остальное — просто мелочи.

Я не знаю, что за сила движет мной, но в порыве странных чувство просто обнимаю ее в ответ и молча, торопливым шагом, выхожу их кабинета.

И в это время реальность в виде хмурого Луки Ради, который стоит прямо за дверью, возникает передо мной словно бетонная стена, в которую я влетаю на всем ходу.

— Лука…

— Что с вами, Евгения? — Он хмурится, и я впервые вижу его без маски безразличия, а раздраженным и даже злым. И от колючек в сером взгляде мороз по коже до самого нутра, и инстинкт, который обрел объект защиты, заставляет меня прижать ладонь к животу. И Лука безошибочно угадывает это движение. — У вас будет прибавление в семействе?

— Да, — отвечаю я, свободной рукой сжимая новенькую медицинскую карту.

Он щурится, но молчит. Несколько минут гробовой тишины, в которой я почти слышу скрип ручки, которой он ставит подпись под заявлением о моем увольнением. И в конце концов мои расшатанные нервы сдают первыми.

— Я не знала о ребенке. — Голос дрожит, приходится сглотнуть, чтобы говорить дальше, и мой Большой Босс дает мне эту возможность. — Я не врала, когда говорила, что готова отдавать работе всю себя.

— Поверьте, это бросалось в глаза, — отвечает он. Таким голосом можно крошить бетон до состояния песка. — И как вы намерены исправить это… недоразумение?

— Мой ребенок — не недоразумение. Приятная и долгожданная неожиданность.

— Примите мои поздравления, но все же я бы хотел услышать ответ на свой вопрос: что вы собираетесь делать теперь?

Я закрываю глаза, делаю глубокий вздох и на секунду кажется, что слышу стук маленького сердечка внутри себя. Это совершенно невозможно, но даже иллюзия придает мне силы. Потому что теперь… мы сами по себе: я и мое маленькое чудо. И я уже сейчас я должна думать о том, как защитить мою новую маленькую жизнь.