— Мы хотели добиться роспуска Риксдага, — сказал Арчибальд, с жалким видом смотря на королеву.

— Добились. Спасибо вам огромное, — усмехнулась Виктория. — Мы потратили огромные деньги для того, чтобы настроить на нужный лад депутатов. А вы взяли и весь наш труд пустили коту под хвост. Молодец!

— Кто же знал, что Риксдаг перед роспуском создаст комиссию по проведению референдума! Мы оказались совершенно не готовы к этому.

— Почему? — с некоторым нажимом произнесла королева. — Вы не знали, что шведы могут провести референдум, на который вынести вопрос о выборе новой королевской династии? Что молчите?

— Мне нечего сказать, — понурив голову, произнес Арчибальд. — Нам остается только ждать результатов подсчета голосов и готовить провокации на случай, если он будет не в нашу пользу.

— А вы что притихли, сэр? — обратилась королева к Гладстону.

— Что мне добавить к сказанному? — развел он руками. — По всей видимости, мы столкнулись с хорошо подготовленной провокацией русских. Мы смогли связаться с теми, кого он назвал в своей докладной записке — они отрицают разговор с каким-либо журналистом вообще. Мы показывали им фотографию — они ее не опознают. Кроме того, статья, написанная в том злополучном номере газеты, является для них откровением. Они отрицают какую-либо свою причастность к этой публикации.

— Вы думаете, они были не в курсе?

— Понятия не имею. Вы знаете, я хорошо разбираюсь в людях. Так вот, мне кажется, что и журналист, и депутаты не врут. Но тогда получается какая-то чертовщина.

— Вы проверили факт поездки вашего журналиста в Стокгольм?

— Да. Он действительно ездил в указанное им время. Мало того, в гостинице, где останавливался наш борзописец, портье, дежуривший в ту смену, опознал по фотографиям и журналиста, и депутатов. И не только он опознал.

— Я вас не понимаю, — покачала головой Виктория. — Они встречались или нет?

— Мы сами этого не понимаем. Вы понимаете, проверка показала, что у всех указанных депутатов были дела во время встречи, то есть они не могли на ней присутствовать. В то же время встреча состоялась, и журналист, по всей видимости, не врет.

— Получается замкнутый круг какой-то, — задумчиво произнесла королева. — Кто же из них врет?

— Я не знаю, — развел руками Гладстон. — И возможно, мы никогда не узнаем. Одно в этом деле ясно — нас обыграли по всем статьям. Мы потеряли Швецию на ближайшие десятилетия.

Два дня спустя. Москва. Кремль. Николаевский дворец

— Таким образом, операция «Алеутский кукан» завершилась вполне успешно. Дезинформация, предоставленная журналисту «Таймс» с помощью наших агентов, загримированных под известных шведских депутатов, привела к предсказуемой реакции Лондона.

— Петр Ильич, а что по результатам референдума? Вы уверены, что мы выиграли?

— Даже если это не так, мы решили использовать централизованный способ подсчета голосов, который позволяет подменять бюллетени в нужном нам объеме. Заготовки уже есть. Наши люди в комиссии, способные совершить подмену, присутствуют. А, учитывая, что в голосовании, по предварительным подсчетам, приняло участие всего порядка пятидесяти пяти процентов избирателей, мы можем просто подбросить нужные бюллетени в общую массу.

— Это хорошо, но каково реальное положение дел?

— Мы пока не знаем, — развел руками Плотников. — В конце концов, это и не важно. Главное, чтобы Швеция проголосовала правильно. И она это сделает, хочет она или нет. За те годы, что мы сотрудничаем внутри альянса, наши инструменты влияния в этой стране вполне позволяют это сделать, — довольно улыбнулся Петр Ильич Плотников.

Интерлюдия

1 декабря 1884 года специальная комиссия подвела итоги референдума, согласно которому королем Швеции избирался Александр Александрович Романов, правитель Российской империи. Таким образом, создавалась личная уния Швеции и России. Безусловно, население королевства проголосовало на референдуме не столь однозначно, считая Россию варварской, дикой страной, из которой можно только выкачивать средства для собственной выгоды. Однако Император по большому счету и давал им права выбора, полностью и чутко контролируя весь избирательный процесс. А на удивленные вопросы некоторых представителей своего аппарата, нисколько не смущаясь, отвечал цитатой Уильяма Черчилля о демократии,[59]само собой, не ссылаясь на автора.

12 января 1885 года. Москва. Кремль. Николаевский дворец. Экстренное совещание Центрального комитета Государственного совета Российской империи

— Итак, товарищи, у нас появилась серьезная проблема, — начал свой доклад Иосиф Павлович Джакели,[60]министр иностранных дел, заменивший в 1884 году потерявшего доверие Альберта Ивановича Свистунова. — Ситуация в Югославии после внезапной кончины царя Николы I резко обострилась. Официальный наследник слишком мал и не имеет никакой партии поддержки. Обреновичи и Карагеоргиевичи же, напротив, оказались весьма и весьма основательно подготовлены. Фактически Югославское царство сейчас стоит на грани гражданской войны.

— Вы считаете, что смерть Николы I не случайна? — спросил Император.

— Мы думаем, что его отравили.

— Обреновичи и Карагеоргиевичи выступают единым фронтом?

— Отчасти. Обреновичи представляют интересы австрийского королевства, получая из рук Габсбургов не только деньги, но и указания. Карагеоргиевичи придерживаются британской позиции. В этой плоскости они, конечно, соперничают. Однако без какой-либо остроты, потому как их главным противником на политической арене является сильно ослабленная пророссийская партия малолетнего наследника короля Николы. Думаю, что после государственного переворота они смогут договориться о том, кто из них будет править официально, а кто выполнять функции премьер-министра, — улыбнулся Иосиф.

— Какие шансы у наследника? Данило, если я не ошибаюсь?

— Совершенно верно, Данило, — кивнул Иосиф Павлович. — Шансы у него очень призрачные. Все-таки четырнадцать лет — немного не тот возраст, когда можно успешно бороться с крепкими политическими партиями, у которых, кроме всего прочего, сильная поддержка в армии.

— Почему мы упустили эти кланы из сферы своего влияния? — обратился Император к Плотникову.

— Мы пытались их аккуратно завербовать, но банально не успели. Мой предшественник этим вопросом по какой-то причине вообще не занимался, а я, приняв дела и завершив чистку аппарата, получил тревожные сведения слишком поздно. Англичане в этой партии нас переиграли.