Уриель ответил:

— Не буду я спорить с тобой.

— Нет, будешь!

— С какой стати?

— Неужели ты откажешься построить храм Богу?

Уриель ответил:

— Никогда не откажусь.

— Вот я тебя и поймал на слове… Я начинаю строить самый величественный храм Бога! Он будет величественнее твоего! Вот об этом я спорю с тобой.

— Нет, — сказал Уриель, — ты можешь со мной спорить, но я не стану. Я построю храм без всякого пари.

Люцифер возгорелся адским пламенем и грозно сказал:

— Ты вынужден! Я вызываю! И начинаю… Мой храм будет величественнее…

Пока Лохелиус так увлеченно следил за спектаклем, к нему приблизился человек в пышной красной кардинальской сутане и сказал:

— Приветствую вас, кардинал Лохелиус.

Увидев, кто перед ним, у Лохелиуса перехватило дыхание… На мгновение он не мог пошевелиться от оцепенения, затем пришел в себя, низко откланялся и сказал:

— Ваше высокопреосвященство, кардинал Ришелье… Для меня такая честь…

— Для меня тоже честь.

Лохелиус сказал:

— Долгие годы я мечтал об аудиенции, чтобы воочию лицезреть ваше высокопреосвященство и горд, что получил возможность служить вам и великому Ордену Друзей Священного Копья.

Ришелье ответил:

— Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.

— Аминь! — ответил Лохелиус.

Тогда Ришелье сказал:

— Предлагаю побеседовать прямо здесь. Мы могли бы сесть за этот столик. Познакомьтесь с отцом Жозефом. Он мой верный помощник, и теперь он позаботится, чтобы нам не помешали.

За спиной Ришелье появился мрачный монах, одетый во все черное. Он хмуро осмотрелся, мрачно кивнул и отодвинул стул, чтобы Ришелье было удобнее садиться.

Они разместились за столиком.

Трактирщик предложил им пиво.

— К сожалению, мне нельзя, из-за многих болячек, но кардинал Лохелиус попробует, — сказал Ришелье.

Лохелиус не посмел отказаться. Трактирщик ушел за пивом, а Ришелье перешел к делу, не теряя время:

— Ваше преосвященство, я пригласил вас, ибо желаю предложить вашу кандидатуру на освободившееся место магистра нашего Ордена. Я имею на это полное право, как секретарь Ордена и выражаю уверенность, что мой авторитет будет достаточно веским аргументом для всего магистрата, так что вас поддержат единогласно. Следовательно, завтра, перед началом капитула, вы получите посвящение в магистры Ордена Друзей Священного Копья.

Лохелиус с трудом сдерживал чувства.

— Благодарю, ваше высокопреосвященство, — сказал он, — это великая честь для меня и Божья милость!

Ришелье ответил:

— Отблагодарите позже. А пока слушайте.

— Да, ваше преосвященство, я внимаю.

— Получив посвящение перед капитулом, вы тут же приобретаете право голоса на выборах нового гроссмейстера Ордена. Мы все скорбим по уходу архиепископа Ремиремонтского, но жизнь продолжается.

Со сцены доносился звук веселой музыки. Артисты пустились в зажигательный танец. Через танец они рассказывали о состязании в строительстве храма между Архангелом Уриелем и князем тьмы.

Зрители и весь народ на площади ликовали, а Ришелье продолжал:

— Теперь магистрату Ордена предстоит проявить мудрость и выбрать достойного гроссмейстера, который с честью будет служить великой миссии служения Священному Копью. Мы ведь хранители несметного могущества, которое требует приумножения во славу Бога и во славу нас самих, конечно.

— Кто же будет предложен? — спросил Лохелиус.

Трактирщик принес пиво, почтенно поставил бокал на стол и сказал тихо:

— Специального разлива, лично для вас.

— Я ознакомлю вас с кандидатами, — сказал Ришелье, когда трактирщик отошел.

— Я весь во внимании…

— Все они видные деятели нашего Ордена и могущественные церковные служители. Первого из них вы, возможно, уже видели. Это кардинал Гергенроттер.

Лохелиус посмотрел в сторону сцены и сказал:

— Владелец театра…

— Он настолько любит театр, что сам пишет пьесы и даже участвует в спектаклях. Но это для него лишь забава. Вам известно, какую должность занимает он в Риме?

Лохелиус кивнул:

— Да, он председатель Святой Палаты и возглавляет борьбу против ведьм и колдовства. Никогда не думал, что он состоит в Ордене.

— Еще как состоит, — ответил Ришелье и добавил тихо, — его годовой доход превышает 300 тысяч дукатов. Он владеет богатыми бенефициями по всей Италии и Франции. Ему также принадлежат залежи квасцов в Тольфе. Его авторитет непоколебим, и он готов потратить семьсот тысяч дукатов на подношения тем магистрам, которые отдадут свои голоса ему. Для вас лично, как для нового магистра нашего Ордена, это будет означать подношение в размере десяти тысяч дукатов, принимая во внимание, что вы вновь посвященный.

Удивленный Лохелиус спросил:

— Позвольте уточнить, он платит тем, кто отдаст за него голос?

— Конечно, как же иначе? — ответил Ришелье и повторил, — вам лично достанется десять тысяч, если вы проголосуете за него.

Лохелиус с трудом верил в такое.

Ришелье продолжал:

— Второй кандидат — архиепископ де Медичи. Человек, приближенный к папе. Говорят, что, возможно, он станет следующим папой. Он тоже здесь, на этой площади. Оглянитесь в сторону игорных столов. Видите, он в тиаре, которая сверкает драгоценными камнями…

Лохелиус оглянулся:

— Тот, который облачен в мантию, расшитую золотом?

— Совершенно верно. Он играет в кости прямо сейчас и попивает вино. Он безмерно любит радости жизни. Охотится и рыбачит в своих угодьях, тратит на угощение гостей мешки с золотом.

Лохелиус сказал:

— Его пальцы украшены драгоценными перстнями. Даже отсюда виден блеск.

— Конечно, — ответил Ришелье, — он любит все изысканное. Вы знаете, какую должность он занимает?

— Нет, к сожалению.

— Он главный советник у папы по делам продажи индульгенций.

— О,