выражению советского вождя Ленина, большевистская (а иной не было) пресса «взяла бешеный тон». На Церковь уже привычным стало возлагать вины буквально за всё, однако летом этого года злободневной была тема еврейских погромов, особенно сильно развернувшихся на Украине. Причин у этих погромов было много – националистические, политико-экономические, психологические. Но в статье «Известий» 30 июля в авангард «отечественных погромщиков» было решительно поставлено духовенство во главе с патриархом. Насквозь лживая, гнусная статья утверждала: «Ни для кого не секрет, что почти по всем церквам Москвы святые отцы ведут самую безудержную антисемитскую и белогвардейскую агитацию в проповедях… в дикой злобе призывают несознательные массы на погромы и зверские расправы». А в конце делался «тонкий» намек: не знаем-де, одобряет ли, порицает ли патриарх Тихон погромы и что делает, чтобы их не было.

Вышел почти курьез, совсем, однако, не смешной, учитывая трагизм ситуации в стране. За неделю до выхода статьи, 21 июля, Святейший обнародовал свое новое послание пастве «с предостережением против мщения». Среди прочего в нем есть и слово против еврейских погромов: «Православная Русь! Да идет мимо тебя этот позор. Да не постигнет тебя это проклятие… Помни: погромы – это торжество твоих врагов. Помни: погромы – это бесчестие для тебя, бесчестие для святой Церкви!..» Поэтому мнение патриарха было известно всем, кроме официальной советской газеты и ее репортеров. Чтобы разрешить это «недоразумение», первосвятитель пишет новое письмо правительству. «Вынуждаюсь обратить ваше внимание на непрекращающуюся в лубочных и официальных изданиях травлю против православной Церкви и ее служителей… Мы с негодованием отметаем весь этот погромный беззастенчивый поклеп на св. Православную Церковь. Отношение ее к погромам достаточно определилось во дни печальной памяти минувших еврейских погромов. Кто как не духовенство выступало против погромов и устно, и печатно? Кто останавливал стихийную резню еврейского племени?..» (Имелись в виду погромы начала столетия.) Стоит ли говорить, что никакого опровержения «Известия» не напечатали? А на одежды Церкви в глазах духовно нестойкого населения было посажено еще одно грязное пятно.

Но в душах истинно верующих было невозможно поколебать, тем более очернить образ патриарха Тихона. «Отворилась дверь, я вошел в приемную, – делился воспоминанием священник отец Валентин Свенцицкий. – Трепет прошел по моему сердцу. Я увидел перед собой икону, живого угодника Божия, как изображает их Церковь на иконах. Это был образ слова, жития, любви, духа, веры, чистоты. Никакая клевета и никакая ложь, никакая злоба не могли отнять у верующих этой уверенности в духовном величии патриарха». Нельзя очернить совесть, можно только заглушить ее. Но голос патриарха, голос совести народа, звучал громко, во всеуслышанье. А после торжественных церковных служб, когда святейший благословлял подходивших к нему людей, каждый мог слышать от него и тихое слово ласки, поддержки, заботы. Кто видел эту неиссякаемую смиренную доброту во взгляде патриарха, тот не мог не покоряться ей. В разгар гражданской войны, взаимоистребления, пожара страстей смиренный Тихон звал всех за собой к «святой незлобивости», «к терпеливому перенесению антихристианской вражды и злобы».

Лето и первая половина осени 1919 года – время наибольших успехов белых армий. Украина целиком освобождена от красных. Генерал А. И. Деникин наступает с юга на Москву: взяты Воронеж и Орел, войско рвется к оружейной Туле, чья потеря означала бы для большевиков едва ли не крах. Армия Н. Н. Юденича к октябрю подошла близко к Петрограду. Среди коммунистов в обеих столицах нарастала паника: заготавливали фальшивые документы для бегства, прятали награбленные драгоценности, избавлялись от партийных билетов.

Что мешало патриарху и Церкви в этот момент действительно заняться контрреволюцией и антисоветской агитацией, призвать народ к свержению растерянных и паникующих большевиков?

«Блаженны миротворцы, ибо они нарекутся сынами Божьими», – сказал Христос. Поражение одних и победа других в войне не означали бы умиротворения страны, угашения злобы и взаимной ненависти, конца сведения счетов. Именно в эти месяцы написаны два послания патриарха Тихона к духовенству и мирянам, в которые он вложил всю силу своей любви к людям без различения их политической окраски. В них нет ни слова об успехах белых войск, ни намека на удовлетворение неудачами красных. Зато есть радость о том, что Церкви дано «испытать себя и проверить свою преданность Христу и Его заветам не во дни только внешнего благополучия, а и во дни гонений», что «день ото дня все ярче сияет ее венец».

В первом, уже упоминавшемся послании 21 июля «с предостережением против мщения» святитель Тихон ставит высокую планку для всякого, называющего себя христианином. Он призывает «сохранить в себе великое счастье незлобия и любви тогда, когда ниспровергнут твой враг и когда угнетенный страдалец призывается изречь свой суд над недавним своим угнетателем и гонителем». Этот призыв обращен ко всем: к крестьянину, обобранному вчистую красными продотрядами, к горожанину, едва избежавшему застенка и пули в ЧК, к солдату Белого движения, видевшему в освобожденных городах залитые кровью и мозгами «человекобойни» и горы изуродованных трупов, жертв красного террора.

Патриарх Тихон не сомневался, что красный террор порождает ответную жестокость белых. Словами апостола Павла он зовет: «Не мстите за себя возлюбленные, но дайте место гневу Божию» (Рим. 12: 19). Месть – худшее дело для христианина. Позорное, унижающее, помрачающее его действие. «Не омрачайте подвига своего христианского», – просит патриарх. Он умоляет не уподобляться безбожникам, безумным хулителям Церкви, варварам ХХ столетия, привычно использующим месть как орудие политической борьбы. «Мы содрогаемся от ужаса и боли, когда после покушений на представителей нашего современного правительства… как бы в дар любви им и во свидетельство преданности… воздвигались целые курганы тел… и безумные эти жертвоприношения приветствовались восторгом…» Он возвышает голос: «Все православные русские люди!.. Когда многие страдания, обиды и огорчения стали бы навевать вам жажду мщения, стали бы проталкивать в твои, православная Русь, руки меч для кровавой расправы с теми, кого считала бы ты своим врагом, – отбрось далеко, так, чтобы… никогда рука твоя не потянулась бы к этому мечу, не умела бы и не хотела бы найти его».

Был ли это призыв к белым войскам – остановиться, прекратить раздирающую страну войну, отложить оружие, смириться перед постигшим Россию крушением, принять суд истории как волю Божью? Невозможно сказать однозначно. И невозможно понять эти слова святителя вне христианского взгляда на историю. А взгляд этот таков: историю мира вершит его Творец, и всё в нем происходит либо по Его воле, либо при Его попущении.

Продолжением и отчасти объяснением этого послания стало новое обращение патриарха, написанное 8 октября 1919 года. Адресовано оно духовенству, но и для всего православного народа имело огромное значение. Хотя ничего нового в нем по сути не содержится. Патриарх остался верен своей прежней позиции миротворца, уберегающего Церковь от «распрей и раздоров» – от вмешательства в политику.

Вот оно, объяснение слов об отвержении меча: «Мы убеждены, что… вообще никто и ничто не спасет Россию от нестроения и разрухи, пока Правосудный Господь не преложит гнева Своего на милосердие, пока сам народ не очистится в купели покаяния от многолетних язв своих…» Одолеют или не одолеют белые красных – не это важно; сама их победа может быть неправедной и повлечь за собой новые бедствия для России. А важно лишь то, что творится в душах людей. И если много еще в них нечистоты, если не готовы они еще повиноваться более Богу, нежели человекам, – тогда горе народу.

У послания 8 октября имелся и конкретный повод: патриарх изливал свою боль о том, что «много уже архипастырей и пастырей и просто клириков сделались жертвами кровавой политической борьбы», попав под подозрение в контрреволюции. Тысячи и тысячи были убиты, столько же, если не больше, сидели в тюрьмах. Церковь не существует без духовенства, без рядовых священников и епископов. Патриарху Тихону элементарно нужно было уберегать их жизни. Разумеется, не ценой их отречения от Христа, чего хотели коммунисты, а путем, обозначенным апостолом Павлом: «блюдите себя от творящих распри и раздоры» (Рим. 16: 17). Советская власть готовилась в те дни чуть ли не рухнуть под натиском белых армий, и едва ли не парадоксом звучат в таком контексте слова первосвятителя: «…не подавайте никаких поводов, оправдывающих подозрительность советской власти, подчиняйтесь и ее велениям», если «они не противоречат вере и благочестию». Это евангельский путь воздаяния кесарю кесарева, а Богу Божьего.

Советские историки трактовали это