– Счастливо! – проговорил Сиф, и Флора ответила на его снисходительную улыбку своей дружеской.

Она проводила взглядом отъезжающий автомобиль. Сиф отправлялся в Страну грез, в Страну вечной молодости и глупости, в Голливуд. У него не осталось шансов стать обычным приятным молодым человеком: он превратится в прославленную на весь мир раздутую личину.

Следующий раз Флора увидела его через год, когда эта личина улыбнулась ей из дремотного полумрака с огромного серебристого экрана. «Сиф Скоткраддер в “Провинциальном шейхе!”». Уже сейчас, когда машина выруливала на дорогу, он был нереален, как Ахиллес.

– Сиф… Сиф…

Авто свернуло за холм и пропало из виду.

Рыдания по-прежнему дрожали в воздухе, словно натянутая проволока. Оставались долгие часы до того, как звезды начнут свой идиотический танец меж печных труб, и женщинам нечем было заполнить это время, кроме как воплями.

Тетя Ада уже отошла от окна. Юдифь билась в истерике. Флора машинально похлопывала по спине мистера Клопа (который все еще кашлял и задыхался) и приговаривала: «Ничего, ничего», думая, не надо ли подняться к тете Аде и внести в общее безумие чуточку высшего здравого смысла.

Но нет, время для этого еще не пришло.

Из раздумий Флору вывел мистер Клоп, который увернулся от очередного похлопывания и, проговорив: «Спасибо, кхек, все, кхек, уже хорошо», отправился раздражающе кашлять в другой угол двора.

Внезапно кашель умолк. Мистер Клоп смотрел в окно тети Адиной спальни, из которого внезапно выглянула Ранетта и теперь с тоской смотрела в вечернее небо.

– Кто это? – тихо спросил мистер Клоп.

– Ранетта Скоткраддер, – ответила Флора.

– Какое удивительное лицо, – прошептал мистер Клоп, не сводя глаз с окна. – Какое оно хрупкое, заячье… Чувствуете? – Он повел в воздухе пальцами. – У него такое дикое выражение, которое бывает иногда у новорожденных левреток. Жалко, Копоткин ее не видит. Ему бы захотелось запечатлеть эти черты в гипсе.

Ранетта тоже смотрела на мистера Клопа. Флора подумала, что будет замечательно, если мистер Клоп увезет ее на Фицрой-сквер и введет моду на зайцеподобных красавиц… только надо прежде убедиться, что он будет добр к Ранетте и станет ей хорошим мужем. Впрочем, почему бы нет. Ранетта очень домашняя. Она будет чинить мистеру Клопу одежду (чего никто раньше не делал: все его прежние подруги замечательно вышивали, но никогда ничего не штопали), готовить вкусную питательную еду и вообще окружит его такой любовью и заботой, что он накрепко к ней привяжется.

От этих планов Флору вновь отвлек мистер Клоп. Он прошел через двор, встал под окном и крикнул Ранетте:

– Эй! Хочешь со мной прогуляться?

– Как… прямо сейчас? – робко уточнила Ранетта. Никто прежде не звал ее на прогулки.

– А почему бы нет? – Мистер Клоп по-мальчишески запрокинул голову и расхохотался. Флоре снова подумалось: как жалко, что он такой толстый.

– Я должна спросить кузину Юдифь, – ответила Ранетта, робко оглядываясь на темную комнату, и пропала из виду.

Мистер Клоп стоял очень довольный собой. Флора видела, что именно так он представляет себе любовь. Все ее друзья-интеллектуалы считали, что чувство должно возникать спонтанно. Вы смотрите на девушку, замечаете, что она милая, веселая и естественная, провожаете ее из гостей (желательно через Хемпстед в три часа ночи) и по пути обсуждаете, не стоит ли вам переспать. Иногда вы приглашаете ее поехать с вами в Италию. Иногда она предлагает вам поехать с нею в Италию (желательно в Портофино). Вы держитесь за руки, смеетесь, целуетесь и говорите о любви. Восемь месяцев вы ее любите, потом встречаете другую, замечаете, какая она милая и веселая, и все начинается сначала: ночные прогулки через Хемпстед, Портофино и так далее.

Все очень мило, весело и естественно.

Так или иначе, у Флоры возникло чувство, что события в «Кручине» развиваются чересчур быстро. Она еще не оправилась от вчерашней поверки (неужели это было только вчера? кажется, что год назад!) и ухода Амоса, а уже и Сиф уехал, и мистер Клоп влюбился в Ранетту, так что наверняка ее увезет.

Такими темпами на ферме скоро никого не останется.

Внезапно ее потянуло в сон. Флора решила пойти в свою маленькую зеленую гостиную и до ужина почитать у камина. Она пожелала мистеру Клопу удачной прогулки и заметила между делом, что Ранетте тут живется довольно погано и немного веселой естественности в духе Фицрой-сквер будет ей очень кстати.

Мистер Клоп ответил, что все понял, и попытался (безуспешно) взять Флору за руку. Теперь, увидев Ранетту в окне, он чувствовал, что их с Флорой односторонний роман позади и надо произнести какие-то подобающие прощальные слова.

– Мы ведь расстаемся друзьями? – спросил он.

– Конечно, – вежливо ответила Флора. Она не сочла нужным объяснять, что не считает друзьями всех, с кем знакома чуть больше месяца.

– Надо как-нибудь пообедать вместе в Лондоне.

– Это будет замечательно, – согласилась Флора, думая про себя, до чего это было бы тоскливо.

– В вас есть что-то… – Мистер Клоп, глядя на нее, повел в воздухе пальцами. – Некая отрешенность нимфы… неразбуженность. Мне хочется когда-нибудь написать о вас роман и назвать его «Девственность».

– Напишите, если это поможет вам скоротать время, – сказала Флора, – а сейчас, боюсь, мне все-таки надо идти писать письма. До свидания.

По пути в гостиную она встретила Ранетту, которая спускалась по лестнице, одетая для прогулки. Флоре хотелось спросить, как тетя Ада ее отпустила, но Ранетта слишком торопилась. Она пулей пролетела мимо Флоры. Лицо у нее было насмерть перепуганное.

Флора с невероятным облегчением опустилась в зеленое кресло у камина. Милейшая миссис Муривей убирала со стола чайную посуду.

– Мисс Эльфина просила передать вам привет, мисс Флора, и сказать, что она на полтора месяца перебирается в Окотень-Холл. Мистер Дик заехал за нею перед обедом на своем авто. Такой симпатичный молодой человек, не правда ли?

– Правда. Так она уехала! Чудесно. Теперь семья сможет немного успокоиться и пережить мысль о будущей свадьбе. А где Урк? Правда ли он утопил Мириам?

Миссис Муривей фыркнула.

– Где ему! Силенок не хватит! Нет, он у нас дома, играет с малышней.

– Неужели?.. С джаз-бандом? Я хотела сказать, с детьми Мириам?

– Да. Катает их на спине и называет себя водяной крысой (вот ведь мерзость!). Слышали бы вы, как Ирод ругался, когда узнал, что она выходит за Скоткраддера! Я думала, от его крика у нас крыша слетит.

– Так она правда за него выходит? – спросила Флора, лениво откидываясь в кресле, чтобы с удовольствием посплетничать.

– Надеюсь, мисс Пост. Не говорю, будто между ними было что-нибудь неподобающее. Да и не будет, пока они не поженятся честь по чести. Ирод уж проследит.