Разобрав вещи, поставив в углу палатки походную кровать, расстелив одеяло и набив печь более-менее приличными обломками древесины, Гарри вышел из палатки, где темнота и сильный запах свежей прорезиненной ткани угрожали окончательно подорвать его дух, и, взяв новенькую флягу и чайник, побрёл искать ручей. Он обнаружился чуть повыше, на косогоре, и Гарри сначала осторожно попробовал воду, потом, когда она оказалась сладкой на вкус, принялся охотно пить (Йёргенсен рассказывал ему страшные истории о тех несчастных, близ участков которых оказывалась лишь горькая вода, непригодная для питья).

Пели птицы, куда больше птиц, чем в Мус-Джо. Гарри различил ясные, монотонные звуки, которые – он уже знал это – издавала синица. В изобилии рассыпались цветы. Он подумал, что надо бы не забыть приобрести ботанический справочник, когда он в следующий раз поедет в книжный магазин. За этой мыслью последовало ясное осознание, что книжного магазина, какой он себе представлял, он не видел с тех пор, как покинул Мус-Джо, и пройдёт много месяцев, если не лет, прежде чем вновь увидит. Может быть, можно будет заказывать по почте книги из Лондона. Наполнив флягу и чайник, он обвёл взглядом густую траву, молодые деревца и высокие деревья, которые ему придётся валить, и булыжники, которые придётся поднимать рычагом и, взвалив на волочугу[31], вывозить с земли – хорошо, что у него есть рычаг и волочуга.

Но тем не менее Троелс оказался прав. Оценивая землю глазами фермера, поднаторевшего в работе у Йёргенсена, Гарри понимал, что это в самом деле отличная земля, влажная, но не болотистая, с небольшим уклоном к югу и даже маленькой выпуклостью покрытого лесом холма, на котором он сразу же решил построить свой дом. В то же время чудовищное различие между девственной дикостью вокруг и золотыми пшеничными полями, манившими со страниц книг и с плакатов, ударило его в сердце с такой силой, что он вынужден был прислониться к дереву, чтобы не упасть.

Внезапно он с удивлением услышал стук колёс и увидел, что по дороге с севера катится повозка, запряжённая белым пони. Вожжи сжимала в руке стройная женщина, лицо которой было закрыто от пыли вуалью. Она помахала Гарри затянутой в перчатку рукой, когда он вышел из-за деревьев, и после недолгой возни остановила жизнерадостного пони.

– Ой, – закричала она, когда он приблизился, – я думала, мистер Варко наконец вернулся! А это и не он!

– Нет, – сказал он, – прошу прощения. Я Гарри Зоунт. Я только что выкупил у него землю.

– Он всё-таки сдался?

– Увы.

– Что ж, здравствуйте, – она легко спрыгнула с маленькой повозки. – Я привезла ему пироги, но теперь придётся вам отдать.

– Как мило с вашей стороны!

– Ну, вы просто не пробовали мою выпечку… – она протянула ему два маленьких, ещё тёплых пирожка, завёрнутых в клочок тёмной бумаги. – Мы с братом ваши соседи. На яблочном немного сахара, вы отличите его от того, что с крольчатиной.

– Откуда вы? – Он огляделся, но ничего не увидел, кроме утёса, прерий, деревьев и снова прерий.

– Если смотреть прямо, – сказала она, – то увидите вон там маленькую выпуклость, которую, пожалуй, со временем можно будет назвать холмом, – она указала рукой. – Но добраться до нас можно только по этой дороге, потом свернуть у следующего поворота налево. Соседство здесь – понятие весьма относительное, как вы уже поняли. Но если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к нам. Кстати, вам нужно выкопать яму для костра. Как только чуть потеплеет. Я имею в виду – уточню на всякий случай – возле палатки.

Он посмотрел туда, куда был направлен её взгляд.

– Хорошо. Спасибо. Мы займёмся этим завтра. Ну или я один займусь.

– Удивительно, как мы не сгорели в прошлом году, когда слишком затянули с этим. Вы с женой приехали?

– Нет. Нет. Я… я не женат, – грустная правда прозвучала даже немного смело. – Я буду жить один, но мой приятель помогает мне обосноваться. Это он помог мне найти участок.

Услышав, как Троелс продирается сквозь кустарник, а потом бросает что-то на землю, судя по звуку, связку брёвен, Гарри крикнул:

– У нас гостья! Дама! Простите, я не знаю вашего имени, – сказал он ей.

– Слэймейкер, – ответила женщина. – Петра Слэймейкер, – и, к своему удивлению, Гарри заметил во взгляде, которым она окинула Троелса, нечто похожее на страх.

– Ну, мир тесен! – воскликнул Троелс, стряхивая с рук и куртки налипший мох и траву.

– Мистер Мунк, – сказала она, и на этот раз её голос лишён был всякой теплоты. – Ну и ну.

Когда Троелс подошёл к ним, Гарри уловил исходивший от него запах пота и чего-то ещё, чего-то угрожающего, словно угроза могла пахнуть. Мисс Слэймейкер отступила на шаг назад и держалась теперь за уздечку пони.

– Какой приятный сюрприз, – сказал Троелс, и Гарри мгновенно понял, что для него это совсем не сюрприз. – Сколько прошло месяцев!

– Лет, – поправила она. – Мы покинули Торонто четыре года назад. Теперь ты настоящий мужчина.

– А ты всё так же высокомерна. И кто же счастливец, который…

– Я приехала с Полом, – сказала мисс Слэймейкер.

– Он справляется?

– У него всё хорошо, спасибо, – сказала она отрывисто и повернула пони в сторону дороги, откуда приехала.

– Мисс Слэймейкер любезно угощает нас пирогами, – сказал Гарри, чувствуя, что нужно вмешаться, разрядить напряжение, повисшее между этими двоими. Но она не собиралась разыгрывать приветливость.

– И надолго ты в Винтере? – спросила она Троелса.

– Только до завтра, – сказал он. – У меня дела, так что придётся вернуться на восток. Юный Гарри справится и без меня, и уверен, справится гораздо лучше, чем Варко. Бедный мистер Варко. Но теперь, когда я знаю, где вы прячетесь, приезжать к Гарри, чтобы посмотреть, как у него дела, станет гораздо приятнее.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась похожей скорее на гримасу.

– Приятно было познакомиться, мистер Зоунт, – сказала она сухо.

– Спасибо за пироги, – только и смог ответить Гарри. Она нервно рассмеялась и поехала обратно. Троелс, что не укрылось от внимания Гарри, смотрел на неё, настороженный, как пёс, учуявший дичь.

– Она сказала тебе, где у них с братом ферма? – спросил он.

– Нет, – соврал Гарри.

От напряжения последних минут он так сильно сжал пирог с крольчатиной, что тесто надломилось, и тёмный сок стекал по его пальцам, как кровь.

После того как помог Гарри расправиться с пирогами, Троелс взялся выкапывать яму для костра возле их временного привала с такой целеустремлённостью, что неловко было смотреть. Он не сказал, что расстроился, не сказал и о том, что его расстроило, но это было очевидно. Он только упомянул, что знал брата и сестру в детстве, когда жил в Торонто, и что они всегда задавались, воображая себя лучше других, поскольку их отец был врачом.