Невдалеке перед другой палаткой сидел, скрестив ноги, юноша.Он поднес к губам самодельную флейту и начал на ней играть. Во дворце ТолХонета Се'Недра слышала исполнение лучших музыкантов мира, но звуки флейтыкрепостного мальчика проникли ей в сердце и вызвали слезы на глазах. Егомелодия подымалась к лазурному небу подобно песне вырвавшегося на свободужаворонка.

– Как чудесно! – воскликнула она.

Леммер кивнул. – – Я не очень-то разбираюсь вмузыке, – сказал он, – но мальчик, кажется, играет хорошо. Какойпозор, что у него голова не в порядке.

Се'Недра пристально посмотрела на него:

– Что вы этим хотите сказать?

– Он родом из деревни в южной части Арендийского леса.Мне говорили, что это очень бедная деревня, а их господин весьма жесток сосвоими крепостными.

Мальчик – сирота, и в детстве ему поручили пасти коров.Как-то раз одна из коров заблудилась, и мальчик был избит до полусмерти. С техпор он не может говорить.

– А вы знаете, как его зовут?

– Никто, кажется, этого не знает, – ответилДеттон. – Мы по очереди присматриваем, чтобы он был накормлен и чтобы унего было место для ночлега.

Больше мы ничего не можем для него сделать.

Леллдорин издал тихий вздох, и Се'Недра была изумлена,увидев, что по лицу молодого человека текут слезы.

Мальчик продолжал играть свою берущую за душу мелодию, а егоглаза встретились со взглядом Се'Недры. В них сверкнуло какое то узнавание, новзгляд его не удержался на ней долго.

Принцесса знала, что ее звание и положение смущают обоихкрепостных крестьян. Она уверилась, что с ними все в порядке, что обещание,которое она им дала, выполняется, а это было все, что имело значение.

Когда Се'Недра, Леллдорин и Торазин шли к лагерю сендаров,они вдруг услышали за одной из палаток голоса.

– Я сложу это там, где захочу, – воинственноговорил кто то.

– Но ты же перегородил улицу, – отвечал другой.

– Улицу! – фыркнул первый. – О чем тыговоришь? Это же не город, здесь нет никаких улиц.

– Друг, – терпеливо объяснял второй, – намприходится именно здесь проезжать на своих повозках к складу. А теперь,пожалуйста, убери свое снаряжение, чтобы я смог проехать. Мне еще предстоитсегодня очень много дел.

– Я не собираюсь подчиняться приказам сендарскоговозницы, который нашел легкий способ улизнуть от сражений. Я же солдат.

– В самом деле? – сухо ответил сендар. – И вомногих сражениях ты участвовал?

– Я буду сражаться, когда придет время.

– Это может случиться быстрее, чем ты думаешь, если неуберешь с моего пути свой скарб. Мне придется слезть с повозки, чтобы самомуубрать его, а это может меня разозлить.

– Я уже похолодел от страха, – насмешливо сказалсолдат.

– Так уберешь ты или нет?

– Нет.

– Я пытался предостеречь тебя, дружище, – сказалвозница примирительным тоном.

– Если дотронешься до моих вещей, я проломлю тебебашку.

– Как бы не так!

Послышались звуки потасовки и нескольких тяжелых ударов.

– А теперь подымайся и убери свой скарб, как я тебеговорил, – сказал возница. – Я не могу стоять здесь целый день испорить с тобой.

– Ты ударил меня, когда я не ожидал, – пожаловалсясолдат.

– Может, ты хочешь попробовать еще раз?

– Ну хорошо, не волнуйся, я уберу.

– Рад, что мы поняли друг друга.

– Часто ли случается такое? – тихо спросилаСе'Недра.

Торазин, ухмыляясь, кивнул:

– Некоторые из ваших солдат хотят похвастаться своейсилой, ваше величество, а у сендарских возчиков обычно нет времени, чтобыувещевать их.

Кулачные бои и уличные драки в крови у этих парней, ипоэтому подобные перебранки с солдатами почти всегда кончаются одним и тем же.Это на самом деле очень педагогично.

– Ох уж эти мужчины! – сказала Се'Недра.

В сендарском лагере они встретили Дерника. С ним была парамолодых людей, разительно непохожих друг на друга.

– Это старые друзья, – сказал Дерник, представляяих. – Только что прибыли на баржах с провиантом. Думаю, вы встречались сРандоригом, принцесса. Он жил на ферме Фолдора, когда мы заезжали туда прошлойзимой.

Се'Недра действительно помнила Рандорига. Высокий,неповоротливый молодой человек, вспомнила она, тот, кто собирался жениться надетской любви Гариона, Забретт. Се'Недра дружески приветствовала его и мягконапомнила, что они встречались раньше. Арендийское происхождение Рандоригаспособствовало тому, что соображал он довольно медленно. Его товарищ являлсобой полную противоположность высокому аренду. Дерник представил его какДоруна, еще одного друга детства Гариона. Дорун был маленьким, жилистым молодымчеловеком с выдающимся вперед кадыком и слегка навыкате глазами. Посленескольких минут смущения язык у него начал работать с такой скоростью, чтопонять все слова было трудно. Мысли Доруна перескакивали с одного на другое, арот без умолку раскрывался, пытаясь поспеть за ними.

– Тяжеловато было взбираться в горы по эдакой крутойдороге, ваша милость, – ответил Дорун на вопрос принцессы об их пути изСендарии. – Невольно приходит мысль, что, когда толнедрийцы строили тамбольшую дорогу, им бы стоило выбирать более горизонтальные участки, но, повидимому, их больше прельщает двигаться по прямой, только это не всегданаиболее легкий путь. Интересно, почему они такие?

– Казалось, Дорун совершенно не принял в расчет, чтосама Се'Недра была толнедрийкой.

– Вы прибыли по Великому Северному пути? –спросила она.

– Да, пока не попали в город, называемый Стронгхолд. Ноэто было уже после того, как мы выбрались из гор, где на нас напали мерги. Выникогда не видели такой битвы.

– Мерги? – резко спросила Се'Недра, пытаясьнаправить в нужное русло его скачущие мысли. Дорун энергично кивнул.

– Человек, который вел караван, – здоровенныйпарень из Мергоса, или, как мне кажется, он сказал, что не из Мергоса, аоткуда? А может быть, это был Камаар? Почему то я их всегда путаю. Так о чем этоя, бишь, говорил?

– О мергах, – пришел ему на помощь Дерник.