Бал завершился под утро бесконечным менуэтом. Его Величество шел во главе процессии с маркизой Шерр. Она высоко держала голову и гордо смотрела по сторонам.

Хорошо, что Император забыл про меня. Видимо, я нужна была ему только для того, чтобы вызвать ревность своевольной маркизы.

*   *   *

На следующий день проснулась поздно. Меня разбудила горничная. Тетя звала выпить чашечку кофе.

Я спустилась в малую столовую. Тетя сидела за столом с газетой в руке.

– Доброе утро, – она ласково улыбнулась мне. – Отдохнула от торжеств?

– Наверное, – я села напротив нее, и служанка налила мне кофе. – Никогда не думала, что балы и развлечения бывают так утомительны.

Тетя махнула рукой и отпустила слуг.

– Что интересного пишут в газете? – я отправила в рот конфету и облизнула пальцы.

– Следи за манерами, дорогая, – усмехнулась тетя. – А то попадешь в неловкое положение. Император даровал амнистию всем, кто пострадал во время правления его матери. Очень мудро и благородно. Он так же возвращает конфискованные дома и земли.

– Тоже разумно, – согласилась я.

– Так что тебе вернут то, что осталось от усадьбы твоих родителей. Жаль, там одни руины. Но зато земли тебе принадлежит много. И леса, и пара озер. Еще несколько деревень. Их крестьяне арендуют пахотные земли и дома. Так что ты теперь, кроме всего прочего, еще и богатая невеста. А дом можно восстановить.

– Когда можно будет туда поехать?

Противоречивые чувства раздирали меня. Я и хотела посмотреть на место, где жила с родителями. И в то же время боялась увидеть там разруху и запустение. Что я вспомню? Вдруг что-то ужасное?

– Мы поедем сразу после завтрака. Это недалеко.

– Замечательно.

Тетя с шуршанием сложила газету.

– На днях будет объявлена Конституция. Император, вероятно, женится на маркизе Шерр. Как только она разведется с мужем. После принятия Конституции все станет проще даже для Императора. Никаких династических браков. А Государственный Совет, наконец, закрепит за гражданами их свободы и порядка в стране станет больше. Столько уже сил положено ради процветания нации.

– Надеюсь, все так и будет, – согласилась я.

Тетя настоящая патриотка своей страны. Возможно, и я стану такой со временем.

– Думаю, твою свадьбу мы назначим недели через три. Может через месяц. Надо все как следует подготовить. Это такой важный момент в твоей жизни. Хорошо, что спешить некуда. Как сказал мэтр Корнелиус, артефакт пока справляется со своей задачей. Но и тянуть тоже не стоит. Кто знает, как надолго хватит магической энергии?

– Император уже одобрил кандидатуру Урбана Ренара в качестве моего жениха?

– Господин Канцлер сказал, что Его Величество не возражает.  После коронации Император занялся другими, более важными делами. Но вернемся к свадьбе. Мне бы хотелось, чтобы она у тебя прошла по всем правилам, чтобы ты блистала.

– А мне это совсем неважно, – честно призналась я. – Лучше пусть все будет скромно.

– Не думаю, что такая идея придется по вкусу семье Ренар. Это же событие государственного масштаба, – тетя сделала бутерброд с шоколадным маслом и протянула мне. – Тебе надо расширить кругозор в вопросах магии. Ты не забываешь читать книги, которые я тебе подобрала?

– Да. Мне очень нравится заниматься магией. Думаю, после свадьбы я буду все свободное время посвящать ей.

– Вообще-то после свадьбы свободное время лучше посвящать мужу, – осторожно заметила тетя.

Она права, как ни крути.

Скрипнула дверь, вошел Буля и тут же запрыгнул на свободный стул.

– Кофейку мне тоже плесните, – попросил он.

Я налила ему чашку и пододвинула поближе.

– По мне, всеобщая амнистия до добра не доведет, – заметил пес. – Сейчас страну наводнят уголовники всех мастей.

– Их быстро вернут назад, в тюрьмы и на каторгу, – заверила его тетя. – Полиция работает отлично.

– Тут соглашусь, – кивнул Буля. – Элинор, булочку мне передай!

Я положила перед псом булку с маком. Он быстро проглотил ее  и продолжил:

– Что-то подсказывает мне – Император не так прост, как кажется.

– Ты о чем? – вскинула брови тетя.

– О том, что он может передумать и оставить всю власть в своих руках. С чего бы ему делиться ею с Государственным Советом? Я бы на его месте так и сделал. И что нас тогда ждет?

А ведь Буля прав. Мало ли что обещал Император до восшествия на престол. Тогда ему нужна была поддержка. А теперь он монарх. И ему решать, надо ли ограничивать себя хоть в чем-то.

В воздухе повисла напряженная тишина. Тетя нахмурилась.

– Нас тогда приравняют к заговорщикам, – подытожил свою речь Буля. – А это не есть гуд.

– Хватит портить всем настроение, – одернула пса тетя. – День сегодня замечательный. Сейчас поедем смотреть то, что осталось от поместья моей бедной сестры. Это не займет много времени – я должна присутствовать на вечернем заседании Государственного Совета.

Поехали в открытой коляске и добрались быстро. Поместье располагалось совсем близко от города.

Въездные ворота были сорваны с петель и валялись в бурьяне. Дорога к руинам дома заросла сорняком. Перед крыльцом белела разбитая чаша мраморного фонтана. Когда-то в ней плавали золотые рыбки. А я любила их кормить.

Поднялась по разбитым ступеням.

– Осторожнее, – крикнула мне тетя, – не подверни ногу.

Воспоминания начали возвращаться ко мне. Веселый смех мамы. Она была красавица с золотыми волосами. Сидела у моей кровати, пока я не усну, тихо пела колыбельную. Про звездочку и рыбку.

Отец кружил меня на руках. У него была темная борода и курчавые волосы. От отца пахло табаком. Он любил курить сигары. Мне нравилось сидеть в его кабинете. Я рисовала цветными карандашами, а отец разбирал какие-то бумаги.

По вечерам мы втроем располагались у камина. Мама вышивала, а отец читал мне сказки.

Я переступила порог дома. Крыши не было. Перекрытие второго этажа рухнуло. Стены покрыты копотью. Все окна выбиты. Но в одном сохранились остатки витража.

Обошла кучи битого кирпича и завалы из обгорелых балок. Перепачкала подол платья в известке. Но до витража добралась.

Я вспомнила, что на нем были изображены три девушки. Они танцевали на лугу. Мне всегда нравилось рассматривать цветы у их ног. Красный тюльпан был так же ярок, как в дни моего детства. Я провела пальцем по цветному стеклу.

Как хорошо, что я вспомнила родителей. Пусть их образы я вижу смутно, но это неважно. У нас была счастливая семья, где все любили друг друга.