– Шрам и Шмель, это прозвища?

– Да, – ответил сухощавый мужичок.

– А имя?

– Шмелротикут.

– Шмель лучше. А твоё? – спросил я Шрама.

– Трут.

– А вот Лакин и Лакин, как вас называть, чтобы понятно было?

– Старший и Младший, – ответил старший Лакин – ничем особо не приметный мужик лет тридцати.

Младший, как раз был тот, что слегка выше меня.

– Поможете расставить шатёр?

Собственно данный атрибут мне ещё не выдали, но контакт налаживать надо было, да и не сам же я его, в самом деле, ставить буду. В ответ молчание. Не понятно, толи да, толи нет. Накалять с первых минут обстановку я не решился, но сама реакция мне не понравилась..

А вот с шатром заминочка вышла. Оказывается мне, как десятнику, шатёр не полагался. Десятники спали вместе со своим десятком. Ну, я же не первый день на свете, причём не на одном. Пять башок решили проблему с круглолицым складским, который сразу сменил тон и выдал с его слов самый лучший шатёр с недавней пропиткой зельем.

– А зачем пропитка?

– Зимой узнаешь. Тут вам не Дуварак.

Кроме этого, складской мне вручил кучу барахла, от щита и двух комплектов белья, до деревянной плошки и лопатки, заменяющей ложку. Это я уже потом узнал, что стоимость данных предметов обихода вычитывается из моего жалования, и половину из них я мог не брать, а на тот момент сделка казалась дельной. Шатёр оказался увесистым тюком, для транспортировки которого пришлось подогнать кобылу Ильнаса и попросить двух проходящих мимо воинов закинуть его на спину лошади. Но это полбеды. Шатёр ставился на палки, которые в комплекте данного произведения искусства не шли. А рубить их в округе было негде – стояли в поле на низеньком холме, да и вечеряло уже. Ночевали мы совместно с десятком, правда предварительно пришлось отвести лошадей в загон и набить матрас сеном, за что тоже пришлось поспорить с воинами, дежурившими в эту ночь на страже. За это время воины моего десятка произнесли максимум пять-шесть слов. В молчанку играют – как дети.

Утренняя побудка проходила под подобие горна с противным хрипящим звуком. Я решил начать день с пробежки вокруг лагеря со внутренней стороны вала разумеется. Наружу меня бы никто не выпустил. Пробежка была нужна не столько ради заботы о здоровье, сколько ради времени для приведения в порядок мыслей.

Десяток не в восторге от нового десятника, даже не так, он просто испытывает его, то есть меня, на прочность. По сути, мне сейчас упала сопля на погоны и занимаемая мною должность, это хоть и не ефрейтор, но и не выше сержанта. Задуматься было о чём. В нашей армии всё упрощается возрастом военнослужащих, а здесь… Одно дело руководить восемнадцати – двадцатилетними пацанами, а другое мужиками под сорокет, которые крутили меч не на ристалище, а в конкретных боях. Хотя…, откуда мне знать, может вот тот со шрамом, получил увечье во время пьяной разборки…

Отвлекло меня от раздумий созерцание кучи воинов, которые, разбившись на пары, а местами тройки, мутузили друг друга.

– Что смотришь? Хочешь поучаствовать? – Спросил мужик в чёрной рубахе.

Я несколько неопределённо кивнул, мол, можно попробовать.

– Седой! Новик за тебя против Зелёного! Вон того здорового помоги одолеть, – последняя фраза относилась ко мне.

Седой, был парнем моего возраста и телосложения, причём жгучий брюнет, а здоровый, был крепким парнем. Мышцы не бугрились, но, судя по росту и весу, здоровьем бог, то есть магический круг, не обидел. В первую же минуту боя я схлопотал по уху, отлетев в сторону – работали в полный контакт.

– Эт, парень, я не хотел, – пробасил здоровый.

– Ни чё, ни чё, продолжаем, – поднялся я.

– Как хочешь, – кулак правой, молниеносно пролетел над головой, которую я вовремя успел пригнуть.

Похоже, тут бой начинался не гонгом. Тут же апперкот левой под его руку, приподнявший голову противника и прямой правой в челюсть здоровяку, чтобы не зазнавался. Седой, воспользовавшись моментом, прыгнул на здоровяка, и уронил таки того, ударом сверху.

– Стой! – Прокричал мужик в чёрной рубахе. – Горазд! – Хлопнул он меня по плечу. – Зелёный, ты как?

– Нормально, но отдохнуть надо.

– Захочешь пройти испытания к нам, заходи, без очереди договорюсь, – повернулся ко мне «в чёрной рубахе».

– Не-е, спасибо, у меня свой десяток есть, – ответил я, ощупывая горевшее ухо.

– Новик! – раздался бас Зелёного, как только я побежал дальше.

– Что? – повернулся я.

– Заходи через десятину, с меня выпивка.

– Хорошо, – махнул я рукой.

Дальше я бежал счастливым. Не от того, что получил по уху, а от того, что есть же нормальные парни и здесь. Да и вообще, блин, я свободен!

Десяток только что вернулся от речушки, протекающей в низине около холма. Поздороваться со мной никто не соизволил. Что делать дальше, в качестве десятника я не знал. Унижаться, интересуясь у хмурых бойцов, не хотелось. Надо было, пока бежал, посмотреть, как проходит утро в других десятках. Оттягивать исправление своей оплошности я не стал, просто подошёл к соседнему шатру, спросил десятника, а уже у него узнал, как проходит день.

Завтрак, обед и ужин из сотенного котла, в промежутках, своё время, занимаемое десятником, если нет распределений. Перед ужином общее построение и пересчёт личного состава. Распределения на следующий день, производятся сразу после ужина в шатре сотника. Наша сотня только вчера вернулась с дозора на границе с орочьими степями, и теперь два дня отдыхала. Те сотни, что не попали в распределение и не отдыхали, участвовали в ежедневных соревнованиях. Что это такое я не стал узнавать у десятника – сам увижу – два дня впереди. Выход за пределы лагеря, за исключением берега реки в часы утренней и вечерней помывки, разрешался только со слов сотника. Страже передавались эти слова в устной форме, то есть на веру. Но если не дай бог обманули, то палки виновным обеспечены. Я тут же сходил до сотника и выпросил разрешение для троих воинов сходить за жердями для своего шатра. Когда вернулся, все уже завтракали. Ильнас вовремя сориентировавшийся во время раздачи, протянул мне деревянную чашку с кашей. Давненько я не едал столь непритязательной пищи – ни грамма жира. На корабле рыба осточертела, но здесь похоже я буду с радостью вспоминать её.

– Шмель, Старший Лаки и Младший Лакин, нарубите жердей для шатра? – спросил я после завтрака.

Парни не ответили, но я заметил, как Младший Лакин зыркнул в сторону Шрама.

– Их можно просто, Младший и Старший, – просипел Шрам, – а нужен ли он тебе?

Тебе, было слегка выделено.

– Через руки нас всё равно на охоту пошлют, – седовласый, слегка сузив глаза, пристально смотрел на меня.

– Руки это долго, а жизнь идёт сейчас. У вас в шатре, и так не повернуться, – я решил настоять на своём, хотя бы в качестве проверки – будут артачиться или нет?