хоть с какой-то звукоизоляцией. Даже после того, как супружники угомонились и вернулись в кровать, долго не могла вернуться в спасительную дрему и прикорнула уже ближе к шести. А в семь по мне уже плясали, вырывая из мира грез одномоментно и безжалостно. Нет, я, конечно, люблю детей. Теоретически. Но когда их четверо, и они с разбегу плюхаются на меня все вместе с визгами и криками… Наверное, я еще не совсем готова к материнству. Хотя я единственная по женской линии в нашей семье, в таком «солидном» возрасте до сих пор не успевшая побывать замужем официально и обзавестись даже одним представителем породы шумных полуросликов. Моим мольбам дать мне еще хоть полминутки никто не внял, так что в половине восьмого заспанную, но уже основательно потрепанную «побудкой» меня щебечущая Леся и такая же на зависть веселая и бодрая Машка тащили в четыре руки выбирать гидрик для единственной в нашей городской тусе девочки-кайтерши. Пройдя буквально десять метров от домика, в котором провела ночь, я уткнулась взглядом в вывеску, оформленную на куске огромного «плавника». Корявые буквы, где-то выжженные чем-то вроде старых наборов для выжигания по дереву, где-то процарапанные чем-то острым, а где — просто дорисованные угольком — гласили: «Бомж Бутик. Часы работы проверять по виндгуру». Я склонила голову набок, наверняка со стороны выглядя, как удивленный спаниель, и невольно ища руками фотик, уже освобожденный от вчерашних гигов для сегодняшней съемки.

— Это есть что? — да, фраза прозвучала коряво, согласна. Но, во-первых, мне был нужен кофе, без него я человек разумный лишь отчасти, а во-вторых, я пыталась все поставить рядом эти два слова, и у меня пока никак не получалось.

— Прям оксюморон какой-то! — пробормотала я, потирая виски.

Тем временем Машка уже говорила по телефону с неведомой Плюшей, которую слезно умоляла открыть контейнер с «тряпочками и резиночками, пока не задуло», а Леся только хитро жмурилась. Я же, привалившись спиной к ближайшей стенке, сделала попытку еще прикрыть глаза. Но она бесславно провалилась, так как через пару минут к нам подошла симпатичная загорелая блондинка в ярком коротком топе и цветастых широких шортах, которые, несмотря на нарочитую небрежность, выглядели на ней совершенно уместно и даже женственно.

— Плюша, Плюша, милая, скорее открыва-а-ай, — занудила Рыж, царапаясь в стенку контейнера, — открывай нам свою пещерку с сокровищами, хоть позырюу-у-у.

— А че просто позыришь, у меня там очки кайфовые, топов куча, даже парео натащила, а еще бордовые шорты есть, возьми на сейчас, а Шон доносит потом, — гремела ключами девушка, вытаскивая из пазов скобы амбарного замка.

И в следующие сорок минут я выпала из состояния невыспанности и легкого торможения. Машка меряла летние гидрокостюмы таких бешеных расцветок, какие я пока еще ни на ком не видела, Леся восторженно пищала, примеряя десятки очков в огромных белых, желтых, флуоресцентных оправах, вытаскивая из ящиков и коробок цветастые парео и прикидывая на себя такие же разноцветные шорты, как те, в которых красовалась хозяйка этого склада овеществленного позитива.

— Плю-у-уш, а у меня столько денег с собой нет, — спохватилась Машка, прижимая к себе выбранный ею гидрик цветов перепутавшейся радуги.

— Ну и передашь потом с кем-нибудь или на карту кинешь. Делов-то. Тока желательно до конца лета, — добродушно хмыкнула блондинка.

— Вот еще, ты же говорила, что мелкого повезешь маме и заодно еще товар собираешься везти. Машка, не суетись, ща мы Митю попросим, он расплатится, а ты ему потом кинешь на карту, нам-то ближе и проще разобраться, — разрулила финансовый вопрос Рыж, набирая телефон мужа.

— Люби-и-имый, а бабла валом? А ты за Машкин гидрик можешь Плюше отдать? А я тебе чичи присмотрела, а когда ты их на каталку брать не будешь, я их буду у тебя тырить. Они такие кайфо-о-овые, — на одном дыхании вывалила Леся в трубку. Слушая ответ, отодвинула телефон от уха, закатила глаза и зашевелила губами, наверняка передразнивая супруга:

— Бу-бу-бу-бу-бу. Короче, мы тебя жде-е-ем у Плюши в контейнере, — крикнула она, поднося телефон только ко рту, не думая слушать ответ, отключилась.

Вошедшему мрачному, как туча, Шону на нос моментально водрузили огромные очки в широченной белой оправе, и девчачий хор тут же затянул:

— Кру-у-уто.

— Шон, красава.

— Ну я же говорила тебе, а тебе лишь бы побурчать не меня. Да если бы не я, ей Богу, ходил бы как чучело!

Мужчина, оказавший в очевидном меньшинстве, только и мог что вздохнуть, и мне было необыкновенно интересно наблюдать за сменой эмоций на его лице от раздражения и смирения типа «чего с бабья возьмешь?» до совершенно добродушной улыбки, когда он наблюдал за нахально-умильными манипуляторскими действиями собственной жены и ее группы поддержки, где совершенно неожиданно оказалась и я.

Оплатив покупки и поболтав с Плюшей, которая по совместительству была еще и женой того самого гуру кайтсерфинга, который, как я поняла из разговора, несколько лет назад обучал многих моих новых друзей, Шон все же нашел в себе силы сделать волевое лицо и дал команду загружаться по машинам. И я привычно двинулась к машине Федоровых, но на заднем сидении торчали головушки моих беспощадных утренних «побудителей», которые уже вовсю смотрели включенный им Шоном мультик. Я растерянно оглянулась на Лесю, которая как по эстафете «передала» мой взгляд Шону. Теперь мы вдвоем смотрели на него, вопрошая. Шон, заметив нашу заминку, кивнул в сторону огромного внедорожника, за рулем которого уже сидел Арсений. Заднее сидение полностью было забито досками и огромными рюкзаками с кайтами, и только переднее пассажирское пока пустовало.

— У Седого место свободно! — беззаботно пожав плечами, сообщил и так уже очевидную вещь Шон.

Я подзависла, ища и не находя выход из столь неловкой для меня ситуации. На секунду посетила глупая мысль, что Арсений как-то это подстроил, но потом, снова поглядев на увлеченно уставившихся в экран детей в количестве четырех особей, подумала, что кишка тонка у него договориться с этими стихийными бедствиями. Вот я же утром и минуты сна не смогла выторговать.

— Русалыч, ты чего? Стесняешься, что ль? — своим обычным «шепотом» спросила Рыж. — Ну, хочешь, езжай с Шоном, а я с Седеньким поеду.

Если я думала, что мое замешательство не может быть больше, то, похоже, ошибалась.

— Да нет уж! — тут же постаралась отшутиться. — Вероломно предпочту немного тишины милейшему обществу.

Отвернувшись, пошла к внедорожнику Арсения, еле сдерживаясь от того, чтобы не закусить губу. Он же, увидев, что я шагаю в его сторону, выпрыгнул из машины и, обойдя ее, галантно распахнул дверцу. Я, понимая, что мы