* * *

Лиза снова уставилась на коробку, которая «не поддавалась отправлению». Когда-то давно эту фразу говорил ее любимый педагог в институте. Он преподавал у них графику, но заставлял писать сочинения, заметки на салфетках, записывать сны и случайные мысли. «Текст не поддается редактированию, – всегда говорил он, читая почеркушки своих студентов. – Научитесь излагать свои мысли, тогда вы сможете передать бумаге хоть что-то стоящее». В презентациях Лиза делала не только визуальный ряд, но и часто редактировала текст. Коробка не поддавалась отправлению, а Никита, как поняла Лиза спустя несколько месяцев совместной жизни, «не поддавался редактированию».

Лиза достала из коробки половинку тетрадного листа, развернула и прочла: «Про женщин говорят: «В ней была манкость». А про мужчин так можно говорить? Или нет?» Она привыкла фиксировать свои мысли, но как эта записка оказалась в коробке?

Лизу многое раздражало в Никите. То, что друзья его зовут Никитосом. То, что он может уехать в клуб. У них были разные вкусы – Лиза предпочитала европейский кинематограф, Никита – трэш на грани порнографии. Она слушала классическую музыку, он застрял в девяностых с бумцаньем и электронной музыкой, от которой у Лизы начинало стучать в висках. Она запоем читала книги, новинки, ходила на книжные выставки. Никита не читал вообще. Он шутил «ниже пояса», Лиза морщилась. Но Никита умудрился очаровать Лизину маму – в вечер знакомства с семьей, на который согласился легко и непринужденно. Он был очень милым, аккуратно шутил и всячески соответствовал – понравился даже Лизиной снохе, которой безбожно льстил в глаза, а та верила. Как Лиза верила в то, что Никита на самом деле другой, просто «заигрался», бывает. Никита становился все более востребованным коучем, «нарастил зубы», и его лекции пользовались успехом. Он изменился. Но Лиза терпела, ожидая, что Никитина звездная болезнь пройдет, как кризис у детей трех лет, когда они вдруг осознают себя личностью, пробуют на вкус слово «нет» и проверяют границы дозволенного.

Лиза поймала себя на том, что хочет всего традиционного – знакомства с родителями, предложения, кольца в бокале с шампанским, пышной свадьбы, платья, тоже пышного. И детей. Желательно побыстрее. Да, Никита не самый лучший претендент на совместную счастливую жизнь, но и не самый худший. Лиза чуть ли не графики чертила, занося в диаграммы достоинства и недостатки Никиты. Но что у него было не отнять и что ценила Лиза – он не был сволочью. Безответственный, эгоистичный, но в то же время добрый, заботливый и по-своему честный.

Лиза считала, что они сделали шаг вперед – знакомство с ее близкими имеет значение. Но почти сразу поняла, что для Никиты это был просто вечер. С тем же успехом она могла пригласить друзей, Никита не заметил бы разницы. Он по-прежнему ничего не планировал.

– Знаешь, мне нравится американское выражение «бэби степс», маленькие шажки. Кажется, у нас именно это и происходит, – сказала Лиза после судьбоносного, по ее представлению, ужина.

– А? – не понял Никита.

Мама и сноха – жена Лизиного младшего брата, мечтали, чтобы она вышла замуж за Никиту. Но Лиза поняла, что замуж ее никто звать не собирается. Они с Никитой по-прежнему жили вместе, но она так и не почувствовала себя «вместе». И чем дальше, тем пропасть между ними становилась шире. Они существовали будто на разных планетах – у нее работа, у Никиты работа. У нее командировка, у него командировка. Он уехал на три дня с друзьями на концерт группы. Лиза встретилась с подругами.

Она быстро поняла, что у Никиты случаются романы на стороне, но не ревновала. Просто не могла понять. Можно сказать, искренне поражалась его успеху у женщин. Никита не был героем-любовником. Да, он умел увлечь, навешать лапшу на уши, осыпать лепестками роз, сфотографировать рассвет, наговорить то, что хочется услышать, включить эту свою «манкость», но в остальном он не был привлекательно-брутальным или нежно-сексуальным. Даже саму себя Лиза спрашивала – зачем он ей? Неужели только для того, чтобы не остаться одной?

Через год она впервые поняла, что теряет время. Ничего не менялось. Они уже считались официальной парой, ходили вместе в гости. Никите нравилось наряжаться, собираться, ехать в одно место, потом в другое. Лиза страдала. Ей хотелось надеть шерстяные носки, поставить диск со старым европейским фильмом, завернуться в плед и ничего не делать. Она мечтала погулять по парку, скатиться с горки, сварить какао или глинтвейн. Никите не хватало активных действий.

– Давай скатишься с горки на попе, – шутила Лиза.

Никита не понимал ее юмора. Это тоже обнаружилось не сразу. У них оказались разные представления о том, над чем можно смеяться. Лиза все-таки считала себя консерватором, а Никита остался на уровне подросткового юмора. В их паре, скорее, он был «девочкой», которой непременно нужно выгулять новое платье и получить комплименты, а Лиза – уставшим от жизни мужчиной, которому хочется включить телевизор и завалиться на диван. Лиза смеялась: Никита даже одевается, как девочка: долго, выбирая то галстуки, то рубашку. Ей всегда приходилось его ждать.

Ко второму году совместной жизни накопились раздражающие моменты. Никита от нее совсем отдалился. Ему хотелось в отпуск на море ловить барракуду, или плавать с акулами, или отправиться на Тибет. Или взойти на Эльбрус.

– Ты мне напоминаешь подростка, который не может справиться с пубертатом, – сказала как-то Лиза.

– А ты мне напоминаешь старушку, которая хочет сидеть перед телевизором и вязать носки. Мы прекрасная пара, – отшутился Никита.

Лизе хотелось спать, Никите гулять до пяти утра. Ему хотелось бежать, Лизе остановиться. Никита страдал, если вечер был «пустой». Лиза была счастлива в такой вечер. Никита вдруг стал сорить деньгами, активизировался в соцсетях, где выкладывал селфи и фото с барышнями. Лиза подшучивала над ним, предлагая сфотографировать еду и сделать фото в туалете и в лифте. Когда Никита попросил снять его на фоне заката – из окна Лизиной квартиры действительно открывался удивительный вид на город, – она поняла, что это все, конец. Но сделала несколько снимков.

– Ужасно, ты плохо меня сняла, – закапризничал Никита.

– Пошел на … – ответила Лиза.

Когда она поняла, что отношениям конец? Много раз понимала. И в первый год их жизни, и во второй. Но после просьбы снять его на фоне заката она предложила расстаться.

– Почему вдруг? – Никиту ее предложение огорошило.

– Не вдруг. Я давно хочу. Мы хотим разного… И я никогда не буду делать удачные снимки тебя любимого, если ты понимаешь, о чем я говорю.

– Да, я вынужден был измениться! И ты прекрасно понимаешь почему. Это моя работа, мой бизнес. Я должен быть таким! Мне нужны эти селфи! Люди видят картинку. Я продаю себя. Если я не буду хотя бы казаться успешным, как я соберу людей на свои тренинги? Ты-то должна это понимать. Это только для работы!

Тогда Никите удалось ее убедить. Но прошло совсем немного времени – Лиза потом вспоминала – всего какой-то месяц, и все полетело к чертям.