— А ты кого-нибудь любила?

— Любила одного козла, который выписал меня вГолландию, собирался жениться, наигрался, а затем выкинул, как ненужную вещь.Меня выкинули прямо на дороге, кинув сверху костыли, которые больно ударилименя по голове. Вот и вся любовь-морковь.

— Но ведь не всегда же так!

— Всегда, — отрезала Вика.

— Вика, неужели ты на всю жизнь здесьсобралась остаться? Что, будешь вот так работать, а потом просто на пенсию, ивсе?

— Танюха, ты что меня пытаешь? Какая, на хрен,пенсия? Тут до пенсии никто не доживает. Девки мрут, как мухи. Организм быстроизнашивается. Ни свежего воздуха, ни радостей жизни.

— А ты видела в начале улицы за стеклом двеафриканки с белыми накрашенными губами сидят? Так им точно по полтиннику есть.

— Не уверена, что они этим всю жизньзанимаются. Они в нашем квартале только полгода как появились.

— Вика, ты не ответила на мой вопрос: что ж,за этим стеклом вся жизнь пройдет?

— А я другой жизни не знаю, — пожала плечамиВика. — Жратва есть, крыша над головой есть. Что еще надо? Худо-бедно какие-тоденьги зарабатываю. Что-то сколочу. На собственные похороны всегда заработаю. Яу Марьяны на хорошем счету. Она мне всегда может дать выходной, когдапотребуется. За продуктами отпускает. Что еще надо?

— Значит, ты всегда сбежать можешь?

— А куда мне бежать? Куда бежать одноножке, укоторой нет крыши над головой?

— И ты не мечтаешь о принце, который забереттебя из этого ада?

— Все принцы оказались козлами, которыезабирают тебя из одного ада и сажают в другой, еще более страшный.

— Вика, скажи честно, и ты не хочешь завязатьс этой скотской жизнью?

— А я другой жизни не видела, — честноответила девушка. — Кроме как трахаться, я в этой жизни ничего другого не умею.

— А как же самоуважение?

— Какое, на хрен, самоуважение! Наплюй на негои не береди мне душу.

— Хорошо. Тогда что для тебя СЧАСТЬЕ?

— Я не задумывалась над этим.

— А если задуматься?

— Я нашла свое счастье в собственномодиночестве.

— А по-моему, ты просто не знаешь, что этотакое.

— Можно подумать, ты знаешь! Если бы ты знала,что это такое, то не сидела бы здесь вместе со мной.

Вика протянула мне полкосяка с марихуаной.

— Если мало будет, мы сейчас Олега свистнем иеще у него возьмем. Я как покурю, так настроение становится просто отличным,кажешься себе умной-преумной. Я один раз так обкурилась, что шла по улице и мнекусты стали казаться живыми и даже глазастыми. Прикинь? Будто за каждым кустоми поворотом какой-то ужас прячется. Даже шаг сделать страшно. В комнату вошла —показалось, что потолок стал ниже, давит на меня конкретно, того и глядиупадет. Тяжесть во всем теле. Создается такое впечатление, словно ты попадаешьв дом ужасов. А еще у меня галлюцинации начались: показалось, что все мужики,которые ко мне на улицу Красных Фонарей бегают, сговорились и собрались меняубить. Одной лучше не раскуриваться. Слишком грузит. Можно додуматься до такогокошмара, что просто ужас. Одной совершенно не на кого отвлечься. Меня один разтак грузануло, что я чуть было вены себе не вскрыла. «План» в компании греет, аодну морозит. И еще: важно не перебрать дозу. До тебя здесь девочка жила,которая два косяка подряд с крепким «планом», и ее так на измену прибило! Ядумала, она вообще не отойдет.

Я протянула косяк обратно Вике и тихопроизнесла:

— Вика, возьми, я не курю марихуану.

— Но ты же у меня только что сама просила!

— Я передумала, — резко ответила я.

— Как знаешь. Здесь никто никого неуговаривает.

— Мне не нужны иллюзорные измененияокружающего мира. Я изменю этот мир сама. Своими силами.

— Каким образом?

— Я сбегу отсюда.

— Была одна такая строптивая, — рассмеяласьмоя соседка. — Так Марьянины головорезы ее нашли, и больше ее никто не видел.Марьяна жестокая на расправу.

Этот вечер я наблюдала за обкурившейся Викой.Ее настроение менялось без особой причины. Блаженство смеялось беспокойством,раздражительностью, беспричинным гневом. Она цеплялась ко мне буквально напустом месте. Чуть позже все предметы стали изменять свою форму и размеры.Сковородка, которую я якобы плохо помыла, казалась ей слишком огромной, и онаговорила, что нужно позвать Олега для того, чтобы он помог донести ее до умывальника.Потом сковородка вообще стала живой: у нее выросли ноги, и она моглапередвигаться совершенно самостоятельно.

Характер ее галлюцинаций постоянно менялся. Тоона видела себя в подводном мире, то в космическом корабле, а позже ей сталоказаться, что она находится в страшном лесу.

— Вика, людям с твоей психикой лучше не куритьмарихуану, — говорила я, укладывая в постель свою буйную соседку. — Тызакончишь не на панели, а в психиатрической больнице. У тебя не передозировкаслучайно?

При этом я зацепилась халатом за Викиныкостыли, выругалась и обеспокоенно посмотрела на соседку. В этот момент в дверьпостучали, и на пороге появился Олег.

— Что тебе надо?

— Да так, чаю зашел попить.

— Что, тебе чаю попить негде, кроме как в этойвонючей срачельне?

— Хорошо же ты свое жилище называешь!

— Это не мое жилище.

— Что-то случилось? — Олег внимательнопосмотрел на Вику.

— По-моему, она с дозой перебрала.

— Не грузись. Ее сейчас просто хорошовставило. Потом отпустит.

— Да она вообще не ориентируется впространстве и, по-моему, не соображает, где находится. Она даже чувствовремени потеряла.

Я выдержала паузу и тихо спросила:

— Ты и в самом деле пришел чай пить?

— Если нальешь — не откажусь.

Вика что-то бормотала себе под нос, громкосмеялась и махала руками. Мы сидели друг против друга, пили чай и оба молчали.

— Олег, помоги мне отсюда сбежать, — нарушилая тишину.

— Ты что, тоже марихуаны обкурилась?