– Интересно!

– Выходит, Оля в одиночку в последний путь отправилась, – словно не слыша реплики Агнии, горестно продолжала Анна. Ее худенькие плечи и выпирающие из-под тонкой кофты ключицы вызывали жалость. – Если б знала, пришла бы на похороны – все ж таки компания какая-никакая...

– Давайте-ка вернемся к причине вашего ухода от Ольги, – предложила Агния, выждав, как ей показалось, достаточно времени, чтобы Анна успокоилась. – Екатерина Анатольевна намекнула, что у вас произошла какая-то некрасивая история, но подробностей она не знает.

– Это верно, – кивнула Анна, кутаясь в свою страшную кофту, хотя в кафе было тепло. – Разве о таком захочется рассказывать – позорище прямо, честное слово! Вот не думала не гадала, что меня когда-нибудь обвинят в чем-то подобном...

– Вас в чем-то обвинили?

– А как же – Полинка заявила, что я, видите ли, Олю граблю!

– Каким же это образом?

– Она сказала, что Оля не замечает, потому как добрая душа, приютила сироту казанскую, а я якобы деньги у нее из тумбочки вытаскиваю, одежду присваиваю и драгоценности умыкаю, представляете?!

– А вы, конечно же, ничего такого не делали?

– Разумеется, нет – меня не так воспитывали!

– А как Полина узнала о вашем существовании, сестры ведь, по словам соседки, мало общались?

– Да вовсе не общались – Оля терпеть ее не могла. Только Полинка баба ушлая, своего не упустит: она, видно, на наследство сестрино губу раскатала, особенно как узнала, что у той со здоровьем совсем стало худо. Все соседей расспрашивала, шпионила, справки наводила – что да как. А больше всего она, по-моему, боялась, что Оля возьмет да и отпишет мне хату свою – вот смеху-то было бы!

– А Жихарева, что, дала вам понять, что такой расклад возможен?

– Да не то чтобы... Кто я такая? Не родственница, даже не подруга, а так... Но жили мы душа в душу – до того, как Полинка вмешалась, это правда.

– Вы ведь не просто так проживали с Ольгой? Какую работу вам приходилось выполнять?

– Да что вы, разве ж это работа – одно удовольствие! Оля была совсем не требовательной. В магазин за продуктами сходить, в поликлинику, когда Оля совсем себя плохо чувствовала, в аптеку.

– Вы покупали ей лекарства по рецептам?

– Конечно, ведь врач ей регулярно выписывал. Правда, в последнее время Оля перестала меня просить рецепты отоваривать. Я как-то спросила, чего так, а она сказала, что все в порядке и у нее, дескать, сильных болей нету. А я потом в шкафчике нашла несколько упаковок обезболивающих – ума не приложу, как она их достала!

– А с врачом Ольги вы были знакомы?

– Да нет, мы не встречались. Я только знала, что он вроде бы нерусской какой-то национальности, но очень дельный доктор, хорошие советы всегда давал, только...

– Только что? – насторожилась Агния.

– Оля все сокрушалась, что, как ее врач ни старается, ничего не получается. Она смеялась, что он держит ее «за штаны» на этом свете – и уйти не дает спокойно, и вылечить не может!

– Она обвиняла его в том, что он недостаточно хорошо...

– Ой, да что вы! – оборвала ее Анна, всплеснув руками. – Ни в чем Оля доктора не обвиняла, наоборот, хвалила, говорила, что никто и никогда так о ней не заботился, не переживал. Вот, к примеру, предыдущий врач – тот вообще при ее появлении каждый раз спрашивал что-то типа: «А вы еще живы, что ли?» А потом вообще перекинул ее к другому. Лучше, правда, не становилось, но бывали довольно долгие периоды ремиссии, когда она чувствовала себя почти нормально. Этот врач, как казалось, был лично заинтересован в ее выздоровлении, и это Оле очень нравилось, хоть она и удивлялась – такое отношение в наше время редко встретишь.

– Да уж, это верно... Погодите, Аня, вы хотите сказать, что Ольга раньше наблюдалась у другого врача?

– Ну да, точно.

– А вы имени его, случайно, не знаете?

– Да нет, не помню... Знаю только, что тот, первый, русский был. Фамилия у него такая простая...

– Не Дмитриев, случайно? – рискнула Агния.

Анна задумчиво потеребила рукав кофты.

– Может, и Дмитриев... Какая-то простая русская фамилия.

– Значит, – после недолгой паузы, снова заговорила Агния, – вам пришлось уйти от Ольги, потому что ее сестра заливала ей уши клеветой?

– Да если б только это – я бы до сих пор жила с Олей. Ну, во всяком случае, до ее смерти точно бы жила.

– А что произошло?

– Оля в последнее время стала все деньги в драгоценности переводить.

– Зачем это?

– Вот и я все удивлялась: человек, извиняюсь, одной ногой в могиле, и вдруг внезапно воспылал страстью к золотым побрякушкам! Я сама по ломбардам ходила, скупала всякие там цепочки, колечки для нее – так, ничего особенного, но денег они стоили уйму! Однажды прихожу я домой, а Полинка у Оли дома – просто удивительно! И лицо у Оли такое, словно она ящерицу проглотила: говорит, что никогда не думала, что воровку пригрела. Я-то – ни в одном глазу, понимаете, бормочу, что, мол, случилось-то, а Полинка при мне мою прикроватную тумбочку открывает и вытаскивает оттуда сверток...

– А в свертке – ювелирные украшения?

– Откуда вы знаете?

– Так, догадалась... То есть Полина с Ольгой обвинили вас в том, что вы, пользуясь плохим самочувствием хозяйки, присвоили ее драгоценности?

– Ну да, – вздохнула Анна, еще больше сгорбившись и практически уткнувшись острым подбородком в край стола. – Объяснять что-либо, оправдываться, не имело смысла: Полинка так орала, словно это ее ограбили и прямо-таки убили! А я вот точно уверена – это она мне гадость эту подложила! Неужели я стала бы кусать руку, которая кормила меня, а? Да дура б я была!

– Действительно! Вот если бы, к примеру, обнаружилось завещание, в котором Ольга отписывала вам часть своей собственности...

– Да не было никакого завещания!

– Почему вы так уверены?

– Да потому, что мы с Олей говорили об этом. Она не хотела, чтобы после ее смерти все досталось сестрице и ее никчемным родичам, поэтому собиралась написать завещание. Но в то же время Оле казалось, что, как только документ будет составлен и подписан, у нее не останется причин продолжать жить – она относилась к этому, как к некому знамению, если хотите, подведению черты под всей жизнью.

– А умирать Ольга, я так понимаю, не собиралась, несмотря на серьезность своего диагноза?

– Вот именно! Теперь понимаете, как я удивилась, узнав, что она покончила с собой?!

– Понимаю. Но мы с вами ушли далеко от темы о драгоценностях, из-за которых вы, собственно, и пострадали.

– Я понятия не имею, зачем она вдруг начала их скупать, но точно уверена, что Оля намеревалась все свои деньги перевести в золото. Сначала я думала, что дело в этом несчастном кризисе, о котором все твердят: я тут по телику передачу видела, что золото вроде бы только дорожает в цене, когда все валюты падают.