– Еще бы! Слышали бы вы, как он сетовал на то, что Маргарита оставила его одного, не выполняла больше обязанностей по дому, а он, несчастный, оказался из-за нее в таком затруднительном положении, да еще и с ребенком на руках... Отвратительный тип, скажу я вам!

– Ну, примерно тот же репертуарчик, с небольшими вариациями, он исполнил на «бис» и для меня, – вздохнул майор. – Его беспокоило то, что жена болела, а потому часто отсутствовала, ложась на терапию и обследования, а возвращаясь, проявляла мало интереса к домашним делам, так как большую часть времени спала и не имела достаточно сил, чтобы выполнять ту же работу, что и до болезни. Кроме того, он узнал о деньгах, которые исчезли со счета, и это, по-моему, стало основной причиной того, что Вакуленко слетел с катушек. Маргарита не сказала прямо, кто именно требовал с нее деньги за лечение, и мужик решил, что, должно быть, завотделением все знает и, возможно, участвует в «заговоре». Как я уже упомянул, Тимофеева на месте не оказалось, зато Вакуленко нос к носу столкнулся с Дмитриевым. Они разговорились, и Павел понял, что Вакуленко собирается учинить скандал. Наверное, он боялся, что его имя может всплыть в связи с этим, поэтому он посоветовал мужу Маргариты обратиться напрямую в Комиссию по этике и даже потрудился найти для него телефон!

– Да вы что?! – не поверила Агния.

– Да, наш покойник сдал Кана Кая Хо со всеми потрохами. Более того, он, похоже, укрепил подозрения Вакуленко в отношении вашего приятеля – во всяком случае, не стал его разуверять.

– А что именно Дмитриев сказал Вакуленко?

– Ох, Агния Кирилловна, знали бы вы, чего мне стоило вытянуть это все из свидетеля – я думал, прямо в кабинете скончаюсь! Не уверен, что он точно передал мне слова убиенного, но, кажется, тот бросил, как бы между прочим, что Кан уже был замечен в чем-то подобном, но так как начальство ценит его профессиональные качества...

– Короче, он намекнул, что, несмотря на то что Кай – бессовестный взяточник, Никодим его покрывает?

– Ну, как-то так, – словно бы нехотя, пробормотал Карпухин. – Но тут есть одно «но», и я, как ни пытаюсь его игнорировать, не получается!

– И что же это за назойливое «но»? – поморщилась Агния.

– Я не могу понять, зачем было Дмитриеву так подставлять Кана? – ответил майор, предпочтя не замечать иронии в тоне собеседницы.

– Вы сказали «подставлять» – значит ли это, что сами вы не верите в возможность получения Каем взятки?

– Я слишком плохо знаю его, чтобы, как вы, отстаивать его интересы. На самом деле, я не имею оснований не доверять Вакуленко, однако...

– Однако?

– Должна быть причина, зачем Дмитриев решил натравить Вакуленко на вашего приятеля: либо он пытался за что-то отомстить, либо старался отвести подозрение от себя.

– Последнее маловероятно, – заметила Агния, задумчиво запуская пальцы в волосы, словно мысли сражались в ее голове между собой, пытаясь выбраться наружу, а она таким образом надеялась им помешать и затолкать обратно. – Ведь Маргарита Вакуленко давно перестала быть пациенткой Павла, так?

– И все же что-то тут не то, – покачал головой майор. – Надо признать, что почти все, с кем мне довелось говорить, утверждают, что Кан – порядочный человек и хороший врач. Все – кроме Вакуленко. Такое единодушие как среди коллег, так и среди самих больных, само по себе удивительно, вы не находите?

– А что я вам говорила? И члены Комиссии по этике, я уверена, постепенно во всем разберутся и...

– Кстати, по поводу комиссии – коль уж вы сами о ней заговорили, – прервал Агнию Карпухин. – Пользуясь тем, что веду дело Кана, я навел справки. Толмачев не желал «колоться», но мне удалось убедить его в том, что его расследование и мое могут иметь что-то общее.

– Вы рассказали ему о своих подозрениях?! – в ужасе воскликнула Агния. – Да вы понимаете, что прямо-таки бросили Кая в лапы этого монстра?!

– Боюсь, Агния, я тут совершенно ни при чем, Толмачев уже знал о том, что произошло с Дмитриевым. Он ведь не на Марсе живет, в самом деле: естественно, что кто-то из тех, кого ему пришлось расспрашивать по поводу Кана, проговорился и о его возможной причастности к убийству коллеги. Но сейчас речь не об этом, Агния Кирилловна, а о том, что мне удалось узнать от Толмачева. В данный момент они расследуют гибель Ольги Жихаревой и смерть Маргариты Вакуленко. В случае Вакуленко трудно доказать халатность со стороны Кана, зато всплыла некрасивая история о якобы полученной взятке – и, как я вам уже сообщал, на счете вашего друга обнаружились непонятно большие суммы денег, что доказывает этот факт.

– К счастью, Толмачев об этом не знает!

– Пока нет. Но, пожалуйста, Агния, не стоит недооценивать нынешнего председателя комиссии: он не так прост и наверняка имеет знакомых в органах. Подумайте, сколько времени у него займет выяснение того, о чем мы уже в курсе? А вот в отношении Жихаревой дела обстоят вообще из рук вон плохо. Рассматриваются две возможности, и обе они не несут ничего хорошего для вашего приятеля. Жихарева покончила с собой, отравившись сильнодействующими обезболивающими и успокоительными. Возникает первый вопрос: какого черта в ее распоряжении оказалось такое огромное количество лекарств, которые выдаются только по рецептам, причем под запись и при строгом контроле?

– Препараты настолько сильные, что для наступления смерти много не надо, – сказала Агния.

– Я это понимаю. Не знаю, сколько именно приняла Жихарева, но на ее столе и в шкафу в ванной было обнаружено достаточно, чтобы отравить небольшой поселок. Отсюда опять же вытекают следующие выводы: либо Кан сразу выписал несколько рецептов, либо он ничего не выписывал, а каким-то образом снабдил пациентку препаратами в обход официальных аптек. Если правилен первый вывод, то ваш друг виновен, как минимум в преступной халатности. Взять хотя бы дело Майкла Джексона: никто не верил, что его врача засудят, и все же это, хоть и с большим опозданием, произошло. По сути, он виновен лишь в том, что позволил своему звездному клиенту иметь в доме гораздо больше медикаментов, чем позволено для нормального приема.

– И какие же у Кая могли быть причины для этого?

– Возможно, те же, что и у врача Джексона: если Жихарева ему приплачивала, то отказать в рецептах означало бы лишиться денежного клиента и соответственно дополнительного источника дохода.

– Вы же не нашли никаких рецептов, написанных рукой Кая, я правильно понимаю? – уточнила Агния.

– Нет, но это не значит, что сам факт места не имел: в конце концов, я расследую убийство, а комиссия занимается пациентами!

– Хорошо, ход вашей мысли в этом направлении ясен. Как насчет второго предположения?

– Если Кан сам добывал медикаменты, это означает, что путь этот – незаконный. В связи с последними событиями (я, разумеется, имею в виду ограбление вашего склада), это наводит нас на мысль о наличии сговора, что переводит дело из разряда тех, какими занимается комиссия, в категорию тех, какими занимаюсь я.