Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я доливаю кружку до краев, разбавляя горький вкус, а затем делаю долгий, смакующий глоток.
Это не латте Саймона, но с этим можно жить, решаю я с небольшой, довольной улыбкой.
* * *
– Спасибо, что подвез.
Я захлопываю дверь такси, мой взгляд блуждает по небольшому сборищу рабочих впереди, их оранжевые жилеты развеваются на прохладном ветру, пока они катят тележки с грузами к самолетам.
– В любое время. Но ты же знаешь, что от твоего дома добираться не так уж и далеко, – говорит Майкл, прикуривая сигарету.
– Это ближе, чем я думала, – признаю я.
Тем не менее это заняло бы у меня больше получаса. Я наблюдаю, как виток дыма уплывает вверх.
– Тебе не стоит курить.
По крайней мере, он не делает этого, пока я в машине, иначе мне пришлось бы искать себе другого таксиста.
– Да-да. Я знаю. Я пытался бросить, – отмахивается Майкл безразличным тоном.
– Продолжай пытаться, пока не получится. Ради своих детей.
Он говорит о них достаточно, чтобы я поняла, что они ему небезразличны, несмотря на его жизненную ситуацию.
Машина начинает отъезжать, из окна высовывается рука Майкла с зажженной сигаретой, когда он отдает ленивый салют в мою сторону.
С тяжелым вздохом я вхожу в парадные двери «Дикой Аляски», а в животе неожиданно начинают порхать бабочки. Когда я была маленькой, представляла себе компанию отца внутри одного из этих громадных архитектурно-шедевральных терминалов аэропорта, подобных тем, которые я видела в телевизионных фильмах, с толпами людей, мечущихся во всех направлениях подобно маленьким черным муравьям, спешащих на очередной рейс, с чемоданами, которые волочатся следом. Однажды я спросила у мамы, так ли выглядит «Дикая Аляска». Она посмеялась.
– Нет, Калла. Она совсем не такая. Она довольно простая.
Поэтому я попыталась перестроить свое воображение и представить себе «простой» аэропорт с самолетами, пилотами и отцом за штурвалом. И не смогла.
Однако теперь, стоя в просторном вестибюле, рассматривая стены из искусственного дерева, темно-серый линолеумный пол, устланный состаренными лесо-зелеными дорожками, на которых виднеются десятки пыльных отпечатков ботинок; панели светильников над головой, расположенные на плиточном потолке в шахматном порядке; и единственное окно, большое, выходящее на взлетно-посадочную полосу, я наконец-то понимаю, что она имела в виду.
«Дикая Аляска» очень походит на мастерскую механика, в которую однажды попали мы с мамой, после того как странный свистящий звук, доносящийся из ее двигателя, прервал нашу поездку на выходные на Ниагару. Даже кулер с водой в углу, с его унылыми маленькими бумажными конусообразными стаканчиками, воткнутыми в диспенсер рядом с ним, до жути похож.
По крайней мере, здесь не пахнет моторным маслом. Я не могу описать аромат. Возможно, слабый отголосок сваренного кофе и влажного воздуха.
Открытое пространство заполнено рядами темно-синих кресел – типичных неудобных аэропортных сидений. По моим подсчетам, здесь вполне хватит места для тридцати человек. Сейчас все они пусты.
В дальнем конце, за одним из двух компьютеров, установленных на столе для приема клиентов, сидит стройная брюнетка с румяными щеками. Ее энергичный ястребиный взгляд оценивает меня. Когда она видит, что я ее заметила, то улыбается.
– Ты, должно быть, Калла. – Ее голос – с характерным американским акцентом, который я не могу определить, но понимаю, что она не с Аляски, – кажется, эхом разносится по открытому пространству.
Я не знаю, как к этому относиться.
Заставляю себя улыбнуться.
– Привет. Я ищу Агнес.
– Она в подсобке. – Женщина жестом указывает на дверной проем позади себя. – Кстати, я Шэрон.
– Точно. Агнес упоминала о вас на днях. Я дочь Рена, Калла. – Я укоризненно качаю головой, испытывая недовольство собой, пока подхожу. – Что мы только что выяснили.
Шэрон смеется и кивает на дверь.
– Проходи.
Только когда я обхожу стол, я замечаю баскетбольный мяч под рубашкой Шэрон. Мои глаза непроизвольно распахиваются.
– Это ребенок, да?
Она поглаживает свой вздувшийся живот.
– И весьма большой.
– Когда срок?
Потому что выглядит она готовой лопнуть.
– Еще восемь недель, а я уже так хочу, чтобы все закончилось.
– Не сомневаюсь.
Шэрон не выглядит старше меня. Она может даже оказаться моложе. Я изо всех сил стараюсь не поморщиться при мысли о том, что могу оказаться на ее месте. Может быть, через несколько лет возможность иметь детей покажется мне более привлекательной.
Например, лет через десять.
– Ну… удачи.
Я вхожу в дверь и попадаю в гораздо меньшую комнату, оформленную в том же устаревшем стиле: половина пространства заполнена картотечными шкафами разных размеров и оттенков серого металла, другая половина – тремя большими письменными столами. На стенах повсюду висят карты, а в дальнем левом углу находится небольшой кабинет с дверью, на которой висит золотая табличка с именем «Рен Флетчер». Он пуст.
За столом в углу сидит седовласый мужчина, нажимающий на клавиши громоздкого калькулятора ластиком на конце карандаша. Пыхтит принтер, и из него непрерывным потоком выплевывается полоска белой бумаги. Эта сцена прямиком из одного из тех пошлых старых фильмов, которые Саймон настоял, чтобы я посмотрела, только без густой дымки сигаретного дыма и стационарного телефона.
Агнес поднимает глаза от монитора, на кончике ее носа сидят очки, слишком узкие для ее круглого лица.
– Эй, Калла. Ищешь своего отца?
Она ничуть не обеспокоена тем, что я появилась здесь, но, похоже, ее вообще ничто никогда не беспокоит.
– Нет, вообще-то я хотела поговорить минутку с вами. Вы можете сделать небольшой перерыв?
– Я как раз думала о том, что мне нужно подлить кофе. – Агнес встает и захватывает зеленую кружку со своего стола, а затем красную, стоящую рядом с Человеком-Калькулятором. – Еще одну, Джеймс?
– Угу. – Он даже не поднимает глаз.
Она медлит.
– Здесь Калла.
Его рука останавливается на середине тычка, и кустистые брови приподнимаются, когда он смотрит на меня.
– Боже правый, ты – вылитая Сьюзан, – бормочет он, прежде чем устремить взгляд на лист перед собой. – Черт побери, где я остановился?
– Джеймс вне зоны доступа, как сказала бы Мейбл. – Агнес кивает в сторону двери. – Мы стараемся не сбивать его. Иначе он становится сварливым. – Она высовывает голову из-за угла. – Шэрон? Последи за диспетчерской связью, ладно? Рен должен скоро позвонить.
– Будет сделано! – отвечает щебечущая секретарша.
– Рен отправился в Сент-Мэрис, чтобы проверить, как идет ремонт здания вокзала.
Агнес ведет меня через другую дверь в комнату, как я догадываюсь, для персонала – длинный коридор с небольшой мини-кухней с одной стороны, прямоугольным столом
