Но только когда он мягко растолкал меня, я по-настоящему осознала происходящее волшебство: городской пейзаж сменился пышными лугами. В свой последний расцвет перед зимой клены выстроились плотными рядами по обе стороны дороги. Она была устлана оранжевыми и желтыми листьями, вздымавшимися от ветра, когда мы проезжали мимо. То тут, то там еще можно было встретить оттенки бледно-зеленого, но в целом все вокруг было раскрашено в теплые тона с редкими всполохами красного на фоне ярко-голубого неба.

– Боже мой, – прошептала я.

Даже почувствовав, что Дженсен смотрит на меня, все равно не смогла оторвать взгляд от окна.

– Кто… Кто… – начала я, не понимая, как можно жить здесь и уехать отсюда.

– Никогда не видел, чтобы ты лишилась дара речи, – с удивлением заметил Дженсен.

– Ты знаешь меня всего семь дней, – со смехом напомнила я, когда наконец смогла отвернуться и взглянуть на него.

До чего близко. Его глаза отвлекали внимание от всего остального, происходящего в машине, особенно когда он так внимательно смотрел на меня.

– Ты выглядишь задумчивым, – прошептала я.

– А ты красивая, – ответил он так же тихо, еле заметно пожав плечами.

Не влюбляйся, Пиппа.

– Будем на месте через пять минут, – крикнул Уилл с водительского сиденья, и я почувствовала, как тут же изменилась атмосфера, царившая в машине, когда ехавшая впереди Руби подняла голову с коленей Найла, где она устроилась вздремнуть, а он, разминаясь, потянулся длинными руками назад, за сиденье.

Мы миновали крохотный городок, и дома стали появляться все реже. Я подумала о Лондоне, о том, как мы живем чуть ли не на головах друг у друга, и попыталась себе представить жизнь в подобном месте.

Представить простоту желаний и нужд, когда все в порядке и нет суеты, когда видно каждую звезду на ночном небе.

И трудности тоже. Когда у тебя нет возможности ходить по магазинам, покупать домой еду на вынос, прокатиться на метро, когда, чтобы уехать от друзей, таких же, как ты, ребят из маленького городка, нужно отправляться в серьезную поездку.

Но зато все это будет окружать тебя каждый день и постоянно меняться от зимы к весне и от лета к осени. И никакой английской серости, которая властвует в небе куда чаще солнца.

Пальцы Дженсена скользнули по моей шее в волосы на затылке, мягко массируя их так, словно он делал это каждый день.

Интересно, мне не хотелось покидать этот штат или чтобы закончилась эта поездка?

– Наверное, именно так себя чувствует мой телефон, когда села батарея и несколько часов я его не трогаю, – пробормотала я.

Дженсен рядом со мной рассмеялся.

– Я начинаю понимать твои метафоры.

– Медленно, но верно я дурно влияю на твой интеллект.

– Значит, именно это происходит, когда ты трахаешь меня до потери сознания?

Он решил, что произнес это достаточно тихо, но краем глаза я заметила, как Руби села ровнее и, притворившись, будто не слушает, повернулась к окну. Я прижала палец к губам Дженсена и, покачав головой, проглотила смешок.

Сообразив, он округлил глаза, но вместо того, чтобы начать вести себя скованно или уткнуться в телефон, продемонстрировав эмоциональную отстраненность, наклонился ко мне и, не выпуская мой палец, поцеловал. Это позволение прикасаться друг к другу, где и когда нам хочется, скоро меня прикончит.

Не влюбляйся, Пиппа.

Не влюбляйся.

– Вот это да! – крикнул Уилл, и все мы повернулись к окнам.

От главной дороги шло ответвление, и машина свернула туда, шурша гравием и кусками коры под колесами. Воздух тут казался более прохладным и сырым, густые ветви деревьев заслоняли солнце. Пахло лесным грунтом, сосной и слегка подгнивающей опавшей листвой. Когда перед нами показалась извилистая подъездная дорога, Уилл затормозил и выключил двигатель.

Мне почти не хотелось нарушать наступившую тишину. Не хотелось тревожить листья или прогонять с веток птиц, открыв дверь. Дом впереди выглядел практически как из фильмов детства: массивный бревенчатый коттедж в виде буквы А, выкрашенный в темно-коричневый цвет и со всех сторон окруженный молодыми деревцами.

– Он выглядит еще лучше, чем на фото! – воскликнула Руби, прижавшись носом к окну, чтобы получше рассмотреть дом, возвышавшийся над местом, где мы припарковались.

– Точно! Гораздо лучше! – взвизгнула Ханна.

Мы наконец повыпрыгивали из минивэна и, потягиваясь и разминаясь, таращились на чудесный дом.

– Ханна, – тихо сказал Уилл, – Слива, ты превзошла саму себя.

Она посмотрела на него, довольная собой:

– Да?

Он улыбнулся, и я отвернулась, чтобы не мешать тому интимному общению, которое у них проходило без слов.

Руби взяла Найла за руку, и они пошли по тропинке к дому. Все мы двинулись за ними, по пути глазея на деревья, небо и многочисленные тропинки для прогулок, ведущие в лес.

Дорожка привела нас к величественному входу, огромному даже для Найла. Дом был двухэтажный, с балконами по обеим сторонам. По бокам от двери на крыльце стояли два кресла-качалки, а рядом была небольшая аккуратная поленница. Смотритель, зная время нашего приезда, разжег камин, а в окно я увидела стоявшую на столе открытую бутылку красного вина, которую он предусмотрительно оставил подышать.

Все, что сделано не из дерева, было стеклянным: боковая стена, представлявшая собой одно сплошное окно, впускала теплый свет в помещение.

Ханна вынула ключ из конверта и открыла дверь.

– Это просто абсурд, – услышала я собственный голос.

Дженсен рядом со мной рассмеялся, а Уилл развернулся и, кивая, улыбнулся:

– Это точно.

– Я к тому, что как, скажите на милость, я вернусь после такого в реальную жизнь? – спросила я. – Моя квартира по сравнению с этим жалкая лачуга.

Ханна восторженно захихикала.

– Я думала, мы друзья, Ханна, – смеясь, добавила Руби, – но после такого вся моя жизнь будет выглядеть уныло – и все из-за тебя.

Ханна обняла Руби и улыбнулась мне через ее плечо.

– Конечно, друзья, – ответила она, и ее улыбка стала шире, когда сзади подошел Уилл и обнял их обеих. – Лучшие друзья, а это лучший отпуск в моей жизни!

Впереди еще девять дней, – думала я, поглядывая на Дженсена, пока они с Найлом смеялись над нашим нелепым счастьем. – Еще чуть больше недели со всеми ними.

* * *

В тот вечер, когда солнце скрылось из нашего большого кухонного окна, мы сидели за барной стойкой и пили вино, пока Уилл готовил. Он запланировал меню на неделю и организовал доставку продуктов, о чем не знала даже Ханна.