– Он со всеми себя так ведёт, – сказал Фрэнк, вставая на педаль – так люди делали, когда вот-вот готовы были сдаться и пойти пешком.

– Но твоя мама вроде бы мне обрадовалась.

Фрэнк слез с велосипеда и повёз его в сторону гудрона, его лицо раскраснелось от яркого послеполуденного солнца. Я застала его с отцом в обеденный перерыв после работы в поле. Тот не хотел, чтобы Фрэнк уезжал со мной, но мама настояла. Она стала в два раза настойчивее, когда я объяснила, что мне нужна помощь в продаже попкорна для поездки оркестра в следующем году.

– Тебя ужасно волнует, что о тебе думают другие, – сказал Фрэнк, тяжело дыша.

Я тоже спрыгнула с велика и пошла за ним. Мне стоило беречь руку, хотя благодаря волшебной мази раны уже покрылись струпьями. Я обратилась к капюшону на затылке Фрэнка:

– Почему твои родители не выпускают тебя вечером?

Мальчик остановился и повернулся, чтобы посмотреть мне прямо в лицо.

– Шутишь, что ли?

Мы почти добрались до вершины холма. Округ Стернс раскинулся по обе стороны от нас, как одеяло, фермерские дома и амбары были посажены посреди квадратных участков кукурузы и бобовых, вдалеке виднелось озеро Корона, изгибались болота и ручьи. Летом в Миннесоте есть сотня оттенков зелёного – светлый, как сельдерей, тёмный, как изумруды. Представить сложно, что у одного цвета может быть так много разных видов.

Я надулась, защищаясь:

– Если ты имеешь в виду тех парней, на которых напали, то можешь не волноваться. Это всё какие-то разборки во Впадине, которые пошли наперекосяк. – Я поняла, что повторяю слова сержанта Бауэра. Мне это не понравилось, и я попробовала ещё раз. – Или нет, и мы с тобой сможем выяснить, что происходит. Прямо как Команда-А.

– Разборки во Впадине?

Я ускорила шаг, чтобы идти рядом с ним. Запах распускающихся деревьев щекотал мне нос.

– Впадина – это район по другую сторону железнодорожных путей. Это там, где… – Я едва удержалась, чтобы не сказать «плохие ребята». – Это там, где околачиваются типа «крутые» парни.

Фрэнк пожал плечами и шагнул ближе ко мне, когда мимо пронеслась машина, поднимая гравий с противоположной обочины.

– Что бы это ни было, мама не хочет, чтобы мне что-то угрожало. Она прочитала в газете, что детям нельзя гулять по ночам. Да и вообще, парни в вашем городе странные.

– Теперь это и твой город тоже. – Волна жара ударила мне в грудь. Мошки, от которых мы бежали, догнали нас и теперь роились над нашими головами. – И в каком смысле «странные»?

– Некоторые из них напоминают мне оборотней. Как будто их укусили и теперь они обращаются. – Он откинул голову назад и завыл.

– Хватит! – сказала я, но мне было смешно. – А разве в вашем городе не было так же? Раз там тоже похищали мальчиков?

Он пожал плечами.

– Наверное. Мои родители тогда очень много ссорились. Я в основном только об этом и думал.

Я остановилась.

Он прошёл ещё три шага и только потом заметил.

– Что? – спросил он, оборачиваясь, чтобы уставиться на меня, щурясь на солнце.

– Ты только что рассказал мне про свою семью. – Папа бы по-настоящему разозлился, если бы я так поступила – рассказала бы хоть что-то из нашей семейной жизни.

– И? – снова спросил он, ожидая моего объяснения.

Вместо того чтобы ответить, я наслаждалась тем теплом, которое возникло вместе с его словами, той нитью, соединяющей меня с ним. Фрэнк чем-то со мной поделился. Я сделаю то же самое.

– Кстати, а ты знаешь учителя музыки, мистера Коннелли?

– И? – повторил Фрэнк. Он так и не сел на свой велосипед, хотя мы уже были на вершине холма.

– Два дня назад я была у его дома с друзьями. Я увидела там Краба. Парня, на которого напали.

Фрэнк просвистел.

– Думаешь, это он на него напал?

Это приходило мне в голову. Но из уст Фрэнка – того, кто не знал, какой мистер Коннелли крутой, дружелюбный и просто хороший, – это звучало как полная чушь.

– Не, – протянула я. – Думаю, он просто пытался помочь Крабу. Может, уговаривал присоединиться к оркестру.

Я была благодарна Фрэнку за то, что он не стал дальше задавать вопросы, потому что хотя я и не верила, что мистер Коннелли напал на Краба, а потом пригласил его к себе домой, но я также не верила, что Краб зашёл туда поговорить о занятиях. Я должна была спросить Краба напрямую. Может, мы сегодня его выследим.

Мы вскочили обратно на велосипеды и помчались вниз по другой стороне холма, громко крича, когда въехали в город. Нам потребовалось тридцать три минуты, чтобы проехать эти четыре мили на велосипеде. Не рекорд, но и не худшее в истории время.

– Это что, Иви? – Фрэнк стоял на педалях, наклонившись и слегка скосив голову набок. Он кивнул в сторону парка Ван дер Куин.

Я прикрыла глаза от солнца.

– Вроде да.

Рядом играли ещё две девочки, одна качалась рядом с Иви, а другая каталась на горке. Я не знала, были ли они вместе или просто оказались в парке в одно и то же время.

– Две другие девочки будут учиться в твоём классе с осени. Я не помню их имена.

– А мальчиков нет, – заметил он.

– Но ещё рано, – сказала я, просто чтобы не молчать. – Сверни тут направо. Вот в этом белом доме живёт мистер Коннелли.

Фрэнк быстро на меня глянул.

– Я хочу спросить про попкорн. Ты же помнишь, я говорила об этом.

Вообще, у меня была брошюра с попкорном, как и бланк заказа, и на самом деле у нас не было причин заходить к мистеру Коннелли. Но мне нужно было увидеть его при свете, вот и всё. Вот только я не подумала позвонить заранее, и поэтому, когда другой парень вышел из задней двери, прямо рядом со злополучным розовым кустом, и мистер Коннелли обнял его на прощание, я покраснела, как будто только что вломилась в его спальню без приглашения.

Его друг отъезжал от дома, и на лице мистера Коннелли всё ещё играла улыбка, когда его глаза встретились с моими.

– Кассандра?

– Здравствуйте, мистер Коннелли! – крикнула я, а потом въехала на его подъездную дорожку. – Это мой друг Фрэнк. – Мой голос был таким громким.

Мистер Коннелли стоял так спокойно, как будто то, что я приехала сюда с незнакомцем и орала на него, было самым обычным делом.

– Приятно познакомиться, Фрэнк, – сказал мистер Коннелли, когда Фрэнк слез с велосипеда и зашёл на дорожку. – Какой у тебя крутой велик.

Фрэнк распушился, как птичка.

– Спасибо.

Мистер Коннелли улыбнулся.

– В какую школу ты ходишь?

– В Лилидейл с осени, – сказала я, снова вклиниваясь в разговор. – Но он ходил туда пару дней на прошлой неделе.