— Павел Максимович прилетел! — воскликнула Камилла. — Вот видите, нужно было сразу вместе на отдых лететь, присмотрели бы за нами.

Кнопкин тут же надел привычную для себя маску бобруйского шутника: «Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь!», но в этот раз отшутиться ему помешал Евгений. Парень вылетел из своего тук-тука, как камень, пущенный из рогатки.

— Ее вещи на месте. Деньги, документы, кредитки, одежда… — Евгений настаивал на том, чтобы поиски его невесты начались немедленно, и Паша что-то втирал ему с серьезным и деловым видом.

Ко мне подошла Камилла, положила, как своему, руки на плечи, уткнулась носом в шею и, обдавая горячим дыханием, проговорила:

— Кошмар! Вы как в воду смотрели, когда не поехали с нами. Местные отделения полиции — это просто жесть.

Я обнял ее упругое, плотное тело, чувствуя ладонями горячий изгиб талии, но не стал распространяться о том, что с особенностями местных кутузок познакомился не хуже, чем она.

— Погодите, а где Анатоль? — воскликнул Паша и поднялся на террасу, оставив Евгения внизу, возле бассейна.

— Павел, тут такое дело… — От стола к Павлу двинулся один из адвокатов.

— Что случилось с Анатолем? — прошептал я Камилле в ее роскошные кудри, а она подняла лицо и вдруг весело рассмеялась, истерически всхлипывая, не в силах остановиться.

— Ты не поверишь! — наконец справившись с эмоциями, выдохнула девушка. Лицо ее стало серьезным. — Анатоль ждет российского консула.

— Консула?! Зачем?

— Он столько наговорил полицейским, что они его теперь без консула ни в какую не выпускают.

Камилла улыбнулась и развела в стороны свои маленькие ладошки:

— Не знаю уж, правда или пугают.

Услышав разговор, к нам подошли Роксана и Рустем, они держались за руки и уже не шифровались.

— Эта страна была бы прекрасна, если выгнать отсюда всех испанцев и индейцев! — Роксана немного растягивала слова, цитируя очередное «гениальное» заявление Анатоля.

— Есть много способов пахнуть скунсом, кажется, Анатоль знает их все, — ехидно заметил Рустем, и они с Роксаной, не дожидаясь ответа, вернулись к столу, оставив нас с Камиллой снова вдвоем.

В эту же секунду со стороны террасы раздался голос Кнопкина, которому, надо полагать, адвокат поведал о причине отсутствия тимбилдера приблизительно то же, что ребята рассказали мне.

— Господи, какой дебил этот Анатоль!

— Как Анатоль попал к вам в команду? — спросил я у Камиллы, которая с аппетитом уплетала жареные креветки, предварительно окуная их в зеленую жижу гуакамоле.

— Мы тоже удивляемся, — пожала плечами Камилла. — Но мир тесен, общие знакомые из Самары слили, что никакой он не психолог. Несколько лет назад он продавал медицинское оборудование, но погорел на откатах и взятках, а потом его зачем-то взяли к нам.

Фигура Анатоля становилась все загадочнее, если, конечно, не предполагать, что Паша решил воспользоваться советскими достижениями в области психологической разгрузки сотрудников и не взял его в команду в качестве зверушки для живого уголка.

Удивительно, но внешне тимбилдер не производил впечатления идиота, наоборот. Современная визуальная культура довела наши внешние образы до совершенства. Фитнес, модные магазины, дорогие очки в толстой оправе, барбершоп, спа-курорт и культ молодости. Анатоль почти не отличался от ребят из команды айтишников. Разве что слишком концентрировался на внешнем: борода не просто аккуратна, а волосок к волоску и черна, как вороново крыло, подошвы кед всегда белоснежны, улыбка, как будто пятнадцать минут назад он вышел от стоматолога, но в целом парень вполне вписывался в наше смайл-поколение, как окрестила его Вика. Поколения, что половину жизни проводит в виртуальной реальности, предпочитает жить сегодняшним днем, обожает заимствования из английского языка, американские технологии и японский автопром. Только вот разница все-таки имелась. Несмотря на все недоразумения, айтишники ужинали сейчас на берегу океана, а Анатоль застрял в кутузке как минимум до утра. Кроме того, была еще одна странность. В отличие от других компаний, где прием нового персонала часто давался на откуп всевозможным коучам, эйчарам и кадровикам, в «Айтишники» нельзя попасть без собеседования с лидом проекта, а иногда и самим Павлом Кнопкиным. В таких условиях успешное интервью в исполнении Анатоля представить сложно. Значит, Павел лично взял его в команду. Интересно, для чего?

Взглянув в сторону террасы, я заметил, что наш главный айти-гений уже спихнул суетящегося Евгения на своих хваленых адвокатов, узнать которых не составляло никакого труда: их было четверо, все молодые, спортивного вида, несмотря на жару, в рубашках и легких льняных брюках. Рядом с адвокатами держалась девушка в белом халате, видимо, тот самый судмедэксперт из Торонто, которая приехала сейчас прямиком из морга.

Кроме этих пятерых, из незнакомых на вилле была только худенькая женщина со светлыми, слегка вьющимися волосами, которая кормила супом кудрявого мальчика лет шести. Я подумал, что это жена Михаила, и мое предположение подтвердилось, когда я рассмотрел их внимательней: мальчик был очень похож на отца. А вот женщина выглядела немного странно: в отличие от остальных ребят, которых отправили в отделение прямиком с пляжа или с виллы, — кто-то даже портки не успел натянуть, — эта молодая дама оказалась не только полностью одета, но накрашена и на каблуках. В такую жару это сразу привлекало внимание. Михаила рядом с семьей не было.

Павел Кнопкин стоял, облокотившись о перила, будто любовался тем, как после дня заточения команда дружно набросилась на еду. Виктория поднялась к нему, и эти двое о чем-то договаривались, отражаясь в черной глади бассейна. Они наблюдали за публикой, как из театральной ложи. Я подумал, что не стоит им мешать, но в этот момент тетка перехватила мой взгляд и несколько раз жестом попросила подойти.

Я поднялся к ним, Павел посмотрел на меня, словно крокодил на явившуюся к водопою антилопу, но промолчал.

— На Михаила посмотрите, — проговорила Виктория тихо, когда я встал рядом с нею.

— Ты его видишь? — уточнил я, и Вика показала в противоположную от стола часть сада, куда не доставал свет от прожектора. Приглядевшись, я заметил его. Михаил сидел на скамейке в одиночестве и то ли думал о чем-то, то ли молился, опершись локтями о колени.

— А теперь обратите внимание на его жену, — продолжила Вика.

— Семейные разборки? — предположил Павел.

Как будто почувствовав наши взгляды, жена Михаила подняла голову и обернулась. Видимо, она искала глазами мужа, но, в отличие от нас, она не могла увидеть его, так как площадка перед бассейном, где она находилась вместе с сыном, была освещена слишком ярко. Зато она заметила, что мы пялимся на нее, и в ее глазах промелькнул как будто укор. Молодая дама была некрасива той некрасотой, которая никак не связана ни с чертами лица, ни с фигурой, а происходит исключительно от настороженного выражения лица, которое почти не присуще юным девушкам и появляется лишь после того, как женщина выходит замуж или просто стареет, погружаясь в быт, ежедневную скуку и внутреннее недовольство собой.