Если бы Василий Окунь мог их увидеть, у него, наверное, намногое открылись бы глаза.

В одном из этих людей — мужчине лет сорока с приятной, нонезапоминающейся наружностью — он, возможно, узнал бы капитана Несгибайло,который совсем недавно нанес ему визит, заставив расписаться на целой грудедокументов.

Хотя скорее всего Окунь не узнал бы симпатичного капитана,потому что, как уже было сказано, внешность у того была удивительнонезапоминающаяся.

Зато второго мужчину он не смог бы не узнать помертвенно-зеленоватому лицу, покрытому следами рыбьих укусов.

Правда, это лицо буквально на глазах волшебным образомпреображалось, потому что его обладатель снимал грим ватным тампоном соспециальным растворителем. Превращаясь в нормального и совершенно живогочеловека, бывший утопленник, а ныне Анатолий Зевако говорил своему спутнику:

— Нет, ты представляешь, Леня, какой подонок? Мало тогочто друга своего утопил, так он и меня хотел на тот свет отправить! Это простовезение мое удивительное, что я жив остался! Оба раза буквально чудо меняспасло!

— А Маргариту, выходит, все-таки не он порешил, —задумчиво проговорил Маркиз.

— Забери ты у меня этот конверт! — Зевако бросилна сиденье машины желтый прямоугольник. — Мне его в руках-то держать страшно!Это сколько же на нем крови…

— Ты им не бросайся! — Леня поднял конверт. —В нем такие важные бумаги! Если, конечно, я не ошибаюсь…

Он достал из бардачка складной швейцарский нож с несколькимилезвиями и виртуозно вскрыл драгоценный конверт, не повредив бумажный клапан.

У него на коленях оказалось несколько сшитых и скрепленныхсолидными печатями листов.

Заголовок документа гласил, что он представляет собойрешение государственной оценочной комиссии по определению целевогоиспользования части территории Шуваловского парка.

Леня пропустил многословное вступление, где излагалисьпричины создания высокой комиссии и перечислялись солидные государственныеструктуры, представители которых в эту комиссию были включены. Дальше шелбольшой пассаж, в котором говорилось, что комиссия рассмотрела в порядкезакрытого тендера анонимные предложения нескольких претендентов на указаннуютерриторию, что комиссия учла и сравнила потенциальную выгоду для города всехэтих предложений, а также другие аспекты. При этом учитывались как преимуществапроектов для городского бюджета, так и вопросы экологии, а также сохранностипамятников истории и культуры, расположенных на территории упомянутого парка.

После всех этих длинных и внушительных рассуждений следовалзавершающий пассаж, ради которого и создавался многостраничный документ.

Отдельным абзацем многословно и витиевато сообщалось, что порезультатам закрытого тендера, учитывая как экономические, так и экологическиеаспекты, территория части Шуваловского парка предоставляется в пользованиеучастнику конкурса за номером три, которому предоставляется право вписать вданный документ подлинное наименование своей фирмы.

За этим абзацем следовала пустая, подчеркнутая краснымстрока, куда, судя по всему, нужно было вписать юридическое названиефирмы-победительницы.

Маркиз вспомнил разговор с Рудиком в крокодильем ресторане,вспомнил упомянутую им организацию, пытавшуюся сохранить Шуваловский парк внеприкосновенности, достал из внутреннего кармана пиджака ручку (не шариковую,а перьевую, с золотым пером, которую он держал для особо торжественныхслучаев), аккуратно разложил документ на крышке своего чемоданчика и красивымпочерком, с нажимом и завитушками вписал на свободное место: «ООО „Дриада“».

— Это еще что за дриада такая? — спросил Анатолий,заглядывая через его плечо.

Леня не сразу ответил, и Анатолий заволновался:

— Все-таки я жизнью рисковал из-за этой бумаги! Вутопленника, можно сказать, превратился, так что имею полное право знать, накого я работал!

— Ты, Толя, работал на многие поколения питерскихмальчишек и девчонок, которые будут слушать соловьев в Шуваловском парке,любоваться зарослями цветущей черемухи и белыми ночами целоваться на егоскамейках… Я понимаю, что это звучит слишком высокопарно и не всегда получаетсякак задумано, но мне хотелось бы верить, что именно так и будет. — Леня нелюбил выражаться чересчур красиво, ему это казалось фальшивым, и он закончилболее простыми словами: — Но самое главное, что мы подложили очень крупнуюсвинью нескольким законченным гадам. В том числе твоему знакомому ВасилиюОкуню.

— Ну на это я согласен! — обрадовалсяАнатолий. — К этому подонку у меня много чего накопилось!

— Вот и ладушки, — проговорил Маркиз, разглядываяпоследнюю страницу документа. Там стояли подписи нескольких участниковкомиссии, а также ее председателя.

Возглавлял высокую комиссию председатель комитета поземлепользованию городского правительства Виктор Михайлович Анциферов.

— Анциферов… — задумчиво проговорил Маркиз,вглядываясь в размашистую подпись чиновника. — Где-то я эту фамилию ужевстречал… причем не в хронике официальных городских событий…

— Поехали домой! — взмолился Анатолий. — Яведь, между прочим, как вылез из ванны, так и хожу до сих пор в мокрой одежде.А на улице все же не лето…

— Извини. — Маркиз выжал сцепление. — Но гдеже я встречал эту фамилию? Рудик, что ли, о нем говорил? Ладно, отвезу тебядомой, а сам — в музей Панаева. Надо медведя пощупать, что-то там Упертыйспрятал… Ох ты черт, там закрыто уже! Ну тогда завтра!

По дороге Леня заехал в Государственную регистрационнуюпалату и сдал туда желтый конверт с документами. Надменная девица в окошечкепоглядела на него с подозрением, но Леня посчитал, что это ее обычноесостояние. Аккуратно убрав в бумажник расписку, он сделал девице ручкой и ушел.

В холле Музея-квартиры прогрессивного писателя Панаева было,по обыкновению, тихо и пустынно, как в магазине зонтиков, открытом посредиСахары. Экскурсовод Анна Семеновна Сырникова вполголоса обсуждала сгардеробщицей рецепт приготовления ленивых вареников. Услышав скрип входнойдвери, она повернулась, узнала Леню и обрадовалась ему как родному.

— Молодой человек! Это вы! Вы нас не забываете!

— Как я могу забыть тех, кто открыл мне глаза наотечественную литературу?! — воскликнул Леня с неумеренным энтузиазмом.

При этом смотрел он не на Анну Семеновну, а в угол возлелестницы, где прежде стояло потертое чучело медведя.

Чучело отсутствовало.

— Вы к нам опять со спонсорской помощью? — снадеждой в голосе осведомилась Анна Семеновна.

— Нет… да… — замялся Маркиз. — Я как разпрорабатываю свои возможности… А куда подевался ваш замечательный медведь?Неужели у него начался весенний отпуск?

— Интриги! — пожаловалась Анна Семеновна. —Сотрудники зоологического музея убедили городское руководство, что этот медведьне имеет культурно-исторической ценности, при этом он относится к какому-торедкому, практически вымершему виду, и добились, что его перевели к ним набаланс…