где — дополнительный пищевой блок, где домики для новых рабочих, а где новые заводские корпуса и домну, затянулись. Тем более, что нужно было решать не только сиюминутные задачи, но и смотреть в будущее, а следовательно, закладывать возможность развития.

Но как только Добрыня Всеславович смирился с необходимостью увеличить количество людей на заводе, так сразу же его ум заработал в конструктивном русле. И я понял, что не случайно он стал управляющим! Очень умный мужик оказался.

Мы обсудили очерёдность действий, продумали, как быть с продовольствием. Проговорили о необходимости открыть баню. Да-да! Гигиена очень важна! Тем более, что сделать это будет не сложно — по территории завода протекал ручей, который брал начало в горе. Так что даже в случае осады проблем с водой не будет.

И тут я вспомнил про Петро.

— Добрыня Всеславович, — сказал я. — Видимо придётся открыть сюда вход женщинам. Возможно, кто-то захочет жениться. Я имею ввиду заводских. Семьи помогут удержать специалистов.

— А охрана как же? — недовольно спросил Добрыня Всеславович. — Женщины военному делу помеха.

— Тут я с вами согласен. В казарме баб не должно быть! — поддержал я управляющего заводом. И добавил: — Однако, командирам, я думаю, можно разрешить жениться.

Добрыня Всеславович подумал и кивнул.

— Но тогда семейные должны жить отдельно, — сказал он.

— Согласен, — поддержал я.

Обговорив основные вопросы и наметив план работы на ближайшее время, мы вышли на улицу.

— Как с медведем? — спросил я. — Выполняете все мои указания?

— Да, охотимся каждый день, — с недовольством в голосе ответил управляющий заводом.

— Ну и как результат?

— Нападений нет, — ответил он. — А по поводу кристаллов завтра узнаем.

— Вот и ладушки, — сказал я. — Пожалуйста, это очень важно! Никакой агрессии к зверю! Я слово дал! Так что, не подведите меня!

— Хорошо, — согласился Добрыня Всеславович.

Пока мы разговаривали, к нам подошли Мо Сянь с Умкой, Шиланью и Глафирой.

Я увидел, что среди волков Умка однозначно выполняет роль старшего. И порадовался за своего волка. А потом вспомнив, как Умка и Шилань волокли косуль, спросил:

— Кстати, Добрыня Всеславович. А вы Глафиру берёте на охоту? Или к охране как-то привлекаете?

— Нет пока, — ответил управляющий завода.

— Я думаю, можно уже. Как ты считаешь, Мо Сянь?

— Молодой господин мудр! — с поклоном ответил китаец. — Глафира вполне способна. Нужно только правильно поставить перед ней задачу.

— Понял. Принял, — ответил Добрыня Всеславович.

— Ну что, поехали? — спросил я, обращаясь к Егору Каземировичу.

Он кивнул и пошёл за каретой.

Но парни Добрыни Всеславовича уже сориентировались и вывели лошадей к воротам.

Небо опять хмурилось. Начиналась метель, и я порадовался, что Егор Каземирович взял с собой тулупы.

Распрощавшись с заводскими и укутавшись в тулупы, мы с Мо Сянем сели в карету. А Умка и Шилань, покусывая друг друга и огрызаясь, кинулись к воротам.

Глафира тоже хотела побежать с братьями, но Стёпка обнял её за шею, и волчица, лизнув парня в нос, осталась с ним.

Когда ворота закрылись за нами, Мо Сянь спросил у меня:

— Всё хорошо прошло?

— Да, — ответил я.

Я понял, что Мо Сянь имеет ввиду не совет с управляющим завода. Однако, сейчас говорить о медведе я с ним не хотел. Не надо было всего знать Егору Каземировичу о наших отношениях с медведем. Его дело — управление хозяйством.

Хотя надо отдать должное, управляющий у меня хороший. Не зря ест хлеб.

Надо бы как-то наградить его, вот только как? Деньги? Вряд ли он возьмёт — я видел, как он относился к деньгам, как экономил, чтобы нам на новое производство хватило. Так что, деньги не вариант. Однако, есть одна вещь, которую мой управляющий от меня скорее всего примет. И это будет достойная награда. К тому же для меня очень выгодная.

Я не стал откладывать дело в долгий ящик и окликнул:

— Егор Каземирович, давно хотел спросить. А вы как-то развиваете свою силу?

Он смутился, но всё-таки ответил:

— Я мало знаю о силе. Ваш батюшка мне кое-что рассказывал. Но это крохи.

— А хотели бы развить в себе дар? — спросил я.

Егор Каземирович оживился, но тут же сник.

— Да какой там развить в моём возрасте-то? — вздохнул он. — Моё время ушло.

— Что ж вы себя списали-то? — усмехнулся я. — Сдались что ли?

Я видел, что мои слова зацепили управляющего за живое.

— Ничего я не сдался! — горячо возразил он.

— В таком случае, — серьёзно сказал я. — Вы должны пообещать мне выделять каждый день хотя бы час на медитацию и хотя бы час на физические упражнения.

— А дела кто делать будет? — возразил Егор Каземирович.

Вот только уверенности в его словах не было.

— Дела всегда были есть и будут, — сказал я. — А вот если вы разовьёте свой дар, то сильно поможете мне.

Егор Каземирович задумался, и я решил додавить:

— Если бы ваш дар был бы развит, то возможно при нападении жертв было бы меньше.

Я понимал, что надавливаю на больное. И наверняка мой управляющий неоднократно думал об этом и винил себя. И вот теперь я ещё добавил. Но Егор Каземирович должен осознать, что иногда бездействие несёт в себе гораздо больше проблем, чем ошибочные действия.

Егор Каземирович вздохнул и сказал:

— Если узнают, что я обладаю даром, то станет понятно, что я бастард. И меня могут убить.

— Если Волковы нападут, а мы не сможем защититься, — ответил я. — То нас тоже могут убить.

— Так-то оно так… — сказал Егор Каземирович и задумался.

Так мы и ехали молча. Мо Сянь медитировал на своём месте. Я, глядя на него, тоже пытался медитировать, но меня одолевали разные мысли, а Егор Каземирович просто погрузился в глубокую задумчивость.

Метель тем временем усилилась. И это была самая обычная метель. Никакой магии!

Мы ехали абсолютно спокойно и ничто нам не угрожало.

Откуда я это знал?

Да просто ориентировался на Умку и Шилань. Демонические волки спокойно бежали рядом, время от времени принимались играть, резвиться. Они не выказывали никакого волнения или тревоги. И я просто доверял их инстинктам.

Как доверял и Мо Сяню.