Шу нерешительно огляделась, крепче сжимая локоть брата. Инг прислушался и толкнул одну из дверей, за которой располагался еще один коридор, такой же узкий, как и предыдущий, только на этот раз он был заполнен людьми. Шу сразу приметила Виктора, держащего в руках кипу бумаг и вполголоса беседующего с сухощавым старичком. Едва заметив вошедших, полицейский решительно направился к ним.

– А вот и свидетели! Проходите в зал ожидания, вас будут приглашать для дачи показаний по одному, после можете остаться в зале. – Виктор двинулся куда-то вперед, увлекая за собой Инга и его спутников, и Шу подумала про себя, что здание суда изнутри напоминает какой-то нелепый муравейник. Бедные осужденные, если им и взбредет в голову сбежать во время судебного процесса, то они наверняка заплутают и умрут с голоду в бесконечных лабиринтах обители правосудия.

– К судье следует обращаться «Ваша честь» или «Уважаемый судья». Юная леди, вы меня слушаете? – Виктор резко остановился и повернулся к Шу.

Шу хотела было съязвить, но промолчала, не забывая о просьбе брата. «Будь тихой и скромной, говори, что испугалась и потеряла сознание, что ничего не помнишь. И ни с кем не пререкайся», – умолял ее Инг. Этим утром он подобрал для нее одежду: ее школьную форму, представлявшую собой простое коричневое шерстяное платье с черным кружевным воротником. Инг старался придать облику сестры хрупкость, детскость и максимальную безобидность. Шу сомневалась, что такое в принципе было возможно, но не возражала.

Зал ожидания был сплошь уставлен стульями и столиками, на которых громоздились грязные переполненные пепельницы. При виде последних Шу дико приспичило покурить, и она нервно сжала припрятанные в кармане платья сигареты и коробок спичек, судорожно сглотнув. Не здесь, не при Инге.

– Вас будут вызывать по одному, – снова напомнил Виктор, после чего покинул помещение.

– Шу, ты справишься. – Инг нежно погладил сестру по голове.

– Приложу все усилия, чтобы не превратить свое выступление в цирк уродцев, но в моем нелепом наряде это практически невыполнимая задача. – Девушка села на стул, сгорбившись.

– Обычная школьная форма, а ты – обычная девочка, случайно оказавшаяся на месте преступления. – Инг присел рядом и обнял сестру за плечи. – Вот и все.

Шу лишь нервно рассмеялась. Обычная, как же. Она до сих пор помнила холод ножа, прожигающий ладонь, и его точные удары, что лишали негодяев жизни. Вот ее истинная суть. Воин, защитник. А не школьница в колючем убогом платье. Как все это смешно и нелепо!

Постепенно зал ожидания наполнился людьми, кого-то Шу знала, а кого-то видела впервые. Вошедшие быстро разбивались на небольшие группки. Верон, Кэти и ее муж беседовали у окна, несколько девушек-медсестер о чем-то оживленно переговаривались в стороне, Шу с Ингом сидели вдвоем в самом углу, молча держась за руки, в то время как старая бабка, незаметно прокравшаяся в комнату и устроившаяся у стены, прожигала их зловещим взглядом, нахмурив седые кустистые брови.

– Не нравится мне эта карга, – прошептала Шу брату, склонившись к его уху.

– Какая? – не поворачивая головы, спросил Инг.

– На шесть часов. Она словно наше с тобой проклятье увидела, – пробормотала девушка, поежившись.

– Какое еще проклятие? – изогнул бровь Инг.

– Не знаю, как объяснить. Ну, смотрит так, словно все-все про нас знает.

«Может, это и есть свидетельница, которая из окна видела, как на Кристиана и Шу напали?»

Инг посмотрел на старушку, про которую ему бубнила на ухо сестра, и улыбнулся.

– Я ее знаю, это моя пациентка. Я ей, помнится, полгода назад чирей вскрывал. – Он кивнул женщине, но та продолжала прожигать его взглядом.

– Мерзкая у тебя работенка, – прошептала Шу, стараясь не давать волю воображению. – А чего она на нас так пялится? Может, ты ей тогда что-то не то отрезал или зашил не то?

– Ой, ерунду городишь, – цокнул языком Инг. – Она всегда так смотрит, зрение у нее ни к черту.

Он встал и подошел к женщине поздороваться. Та сразу же заулыбалась и принялась радостно трясти его за руку, признав-таки с близкого расстояния.

Шу в очередной раз стиснула в кармане пачку сигарет и откинулась на спинку стула. Чувствовала она себя весьма скверно. Тошнота давно донимала ее: возможно, все дело было в той куче таблеток, что понавыписывали ей Инг с Вероном, хотя Шу забывала их принимать и почти забросила это занятие.

«Нервы, – в который раз сказала она себе, но в глубине души побаивалась, что дело отнюдь не в этом. – Что же я вечно как развалюха: то астма, то приступы паники, то что-то еще?»

Шу принялась осторожно раскачиваться на стуле.

«Проклятие». Слово снова вертелось на ее языке. Что ж. Этим с легкостью можно было бы объяснить всю ту ахинею, что творилась в жизни. Монахини однажды судачили между собой, что если в семье человек совершил самоубийство, то на род накладывается проклятие вплоть до седьмого колена, которое очень тяжело отмолить.

«И зачем отец полез в петлю?» – размышляла Шу, одновременно разглядывая Инга, который увлеченно чесал языком со своей бабкой – бывшей пациенткой. Появление двух полицейских прервало не только ход мыслей девушки, но и разговоры, до этого наполнявшие зал ожидания.

Вызвали первого свидетеля по делу. Инга Мольена.

Шу сцепила пальцы и затравленно посмотрела на брата. Но тот был совершенно спокоен. Он покорно вышел из помещения, ободряюще махнув Шу рукой.

Инг оказался прав. Старуха, которая с первого взгляда так не понравилась Шу, действительно была свидетельницей, следившей в тот роковой вечер из окна за дракой. Сначала она была твердо уверена, что нападавших зарезала ножом высокая девушка, но, побеседовав сначала с Виктором, а после и со своим обожаемым врачом Мольеном, прочно уверовала в то, что именно Кристиан одолел тех бандитов, а Шу была ни при чем. Во всем виновато слабое зрение и плохое уличное освещение, которые-то и сыграли злую шутку с ее восприятием. Конечно же, младшая сестра Инга не могла совершить убийство, а зарезать трех мужчин тем более.

Судебный процесс совсем не походил на те, о которых Инг так много читал в своих книжках. Скучно, нудно и еще раз скучно. Старик-судья, казалось, просто спал с открытыми глазами – иначе никак нельзя было объяснить его стеклянный отсутствующий взгляд. Инг покорно отвечал на все вопросы государственного обвинителя, детально описывал ход операции Боба и его последующее лечение. Судье только захрапеть оставалось. Инга, в конце концов отпустили, и следом за ним вошла Кэти. Инг не стал задерживаться в зале суда, решив вернуться к сестре. Но той в соседней комнате не обнаружилось. Инг озадаченно осмотрел помещение. Ну и где она?

– Шу вышла, – пояснил Верон, заметив растерянность, проявившуюся на лице Инга. – Полицейский сказал, что ее вызовут не раньше, чем через полчаса. В туалет, наверное, пошла.

Инг кивнул и встал у окна. От нечего делать он принялся изучать открывшийся ему неприглядный вид. Здание суда напоминало неровную букву «П». Ржавая водосточная труба словно змея спускалась с крыши здания, причудливо извиваясь и едва не заползая на оконные рамы. Чуть в стороне к облупившейся стене пристал крошечный балкон. Инг хмыкнул, недоумевая, для чего его построили на первом этаже. Аварийный выход?