– Ми, вспомни, как Кит подростком, уехав в лагерь, начиналбомбардировать тебя письмами, сообщая, что его обокрали. У него регулярноисчезали деньги, а ты бросалась на почту и отправляла ему последние копейки.

– При чем тут это? – перебила Милада подругу.

– Кит сволочь, мерзавец, негодяй! Он грабит тебя, ты длянего просто дойная корова! – Лена окончательно потеряла самообладание. – Гонивсех своих нахлебников взашей! Ты сама виновата! Посадила себе на шеюдармоедов! Воров! Лентяев! Распустила их! В общем, выбирай: либо ты отселяешьКита, либо я тебе больше не подруга.

– Леночка, – зарыдала Ми, – не сердись, умоляю. Кит дикозол. Он сжег папку и сказал мне то же самое: либо я рву с тобой отношения, либоон уходит прочь. Боже, что мне делать? Я так виновата! Перед всеми, нет мнепрощения! О господи… Наина, прости, ты просила, я пообещала, заверила и несмогла…

Лена с размаху швырнула трубку о стену, дождь пластмассовыхобломков рассыпался по полу.

Вот так рухнула многолетняя дружба.

– Ми не пыталась с вами связаться?

Лена кашлянула.

– Нет, небось ее Никиточка запугал.

– И вы больше не общались?

Лена вздохнула:

– Нет, не общались. Но я не думала, что так получится.Неделю после того разговора я злилась, но потом остыла и решила связаться с Ми,набрала номер ее мобильного и услышала сообщение: «Этот номер более непринадлежит госпоже Смоляковой. Желающих связаться с писательницей просимзвонить в издательство «Марко».

…Лена совершенно не удивилась, пообщавшись с автоответчиком.К сожалению, на свете много сумасшедших людей, донимающих знаменитостей,поэтому Милада регулярно меняла симкарты. Рыбкина перезвонила в коттедж, ктелефону подошел Кит.

– Алло, – лениво произнес он, – слушаю.

Разговаривать с негодяем Лене не хотелось, поэтому онаположила трубку, решив позвонить еще раз позднее, когда Никита отправитсяпрожигать жизнь. Впрочем, Лена набрала хорошо знакомые цифры и вновь услышалапротивный баритон недоросля. Пришлось спешно отсоединяться.

Три дня Лена в разное время повторяла безуспешные попытки,не понимая, почему Никита сутки напролет просиживает дома. Наконец, преодолевнеприязнь, сказала, в очередной раз услышав его голос:

– Здравствуй, Кит, сделай одолжение, позови Ми.

– Это кто? – голосом, в котором плескалось огромноеудивление, осведомился мерзавец.

– Ты меня не узнал? Лена Рыбкина.

– Твой гнусавый голосок тетки, которой в детстве забылиудалить аденоиды, нельзя спутать ни с чьим, – прошипел Никита. – Просто янаивно полагал, что после всех своих гадостей ты не посмеешь более появляться внашем доме. Ан нет! Просто удивительно, каким морем наглости обладают некоторыелюди…

– Позови Ми, – каменным тоном перебила парня Лена, – с тобоймне не о чем беседовать.

– Ошибаешься, дорогуша, – все так же шипел Кит, – лишь сомной тебе и придется беседовать. Запоминай. Ты вычеркиваешь наши номера изсвоей записной книжки и забываешь адрес особняка. Ми не желает иметь с тобойничего общего. Мать не будет теперь снимать трубку дома, а мобильный у неедругой. Ежели попытаешься встретиться с писательницей Смоляковой на нейтральнойтерритории, подстеречь ее, допустим, на выходе из книжного магазина, то тебянемедленно скрутят сотрудники службы безопасности «Марко». Мама теперь знает отебе правду!

– Какую? – растерянно спросила Лена, не ожидавшая подобногоповорота.

Кит фыркнул.

– Помнишь, у Милады исчез гарнитур, подаренный отцом?

– Ну да.

– Очень хорошо. Это ведь ты, дрянь такая, пыталась внушитьматери, будто его спер я!

– Но…

– Молчи! – рявкнул Никита. – Я великолепно знаю, что ты подменя подкапывалась, сука. А теперь ответь, на какие шиши ты в тот год ремонтсделала и мебель купила, а?

– С ума сойти… – охнула Лена.

– Вот именно! – мгновенно подхватил парень. – В марте у Миладыпропадает ценность, а в мае ее дражайшая подружка Леночка тотальное обновлениеапартаментов затевает. Так откуда бабло?

– Накопила, – по непонятной причине стала оправдыватьсяЛена, – долго собирала.

– Не ври! – гаркнул Кит. – Воровка! А я дурак, который изложной интеллигентности молчал, не хотел нервировать маму.

Лена онемела, а наглый парень абсолютно спокойно продолжал:

– Пришлось открыть матери глаза, разъяснить ей планы Елены.Госпожа Рыбкина клеветала на сына Смоляковой, чтобы самой «доить» писательницу.Так сказать, удаляла от кормушки лишних. Сначала меня решила оболгать,состряпала отчет лжедетектива, следующей на очереди была Настя. А мамочка нашачеловек наивный, легко подпадающий под чужое влияние. По твоему расчету,сначала я должен был уйти, хлопнув дверью, потом Настя. И кому денежки Мидостались бы? Кто с ней дружил, а? Кто ее в горе утешать стал бы? Но не вышел утебя этот номер, я тебя, хитрую бестию, раскусил. Матери, конечно, тяжело, ноничего, она переживет. А ты даже не смей приближаться к ней ближе чем накилометр!

Из трубки понесся противный писк, Лена осталась сидеть вкресле с открытым ртом.

– И после этого вы уже больше не пытались связаться с Ми? –на всякий случай осторожно уточнила я.

Рыбкина кивнула:

– Верно. Кит имеет над Миладой фантастическую власть, онспособен зомбировать ее. Ми верит сыну, следовательно, я в ее глазах подлаятварь, воровка и клеветница.

– Неужели Смолякова настолько наивна, если не сказать,пардон, глупа? Она ведь пишет очень хорошие книги, с замысловатым сюжетом,очень тонко подмечает некие психологические «педали», нажимая на которые можноуправлять человеком.

– Сапожник без сапог, – пожала плечами Лена. – Давноизвестный факт. У врачей родственники всегда цепляют непонятные инфекции, устроителей собственные дома под землю уходят… Все, что вываливается из устКита, воспринимается Ми как истина в последней инстанции. Увы, приходитсяпризнать: из-за этого я потеряла подругу. Впрочем, нет, даже больше – лишиласьсестры. Ми для меня была самым родным и близким человеком. Наверное, следовалоскрыть от нее собранную сыщиком информацию, продолжать улыбаться Никите… Но яне сумела.