– Молодец! Ясное дело, почему твой Кукурузин от платыотказался. Ему вся сумма отвалилась! Как можно быть такой доверчивой, наивной,глупой, невнимательной…

– Зая, – прервала я поток эпитетов, – ведь я сразупредложила тебе отправить деньги по системе «Юнистрим». У меня есть хорошийзнакомый в банке… ну да уже один раз озвучивала эту историю. Только ведь тыотказалась.

– Я?

– Сказала, опасно.

– Я?

– И дорого.

– Я?

– И просила передать деньги через проводника.

– Чушь! Езжай в этот «Юниаструм», – зафыркала Зайка, – ичтоб в следующий раз никакой отсебятины! Если прошу переслать мне сумму черезбанк, не смей обращаться к ворам!

В ухо полетели гудки. Я снова плюхнулась в кровать и обнялаХуча. Зайке следует бороться с плохой памятью. По ее словам, выходит, что про«Юнистрим» вспомнила она, но ведь на самом деле…

Тут сон мягкой лапой наступил мне на голову, и все мысливыдуло из головы. Последнее, что увидели закрывающиеся глаза, была Жюли, наглоутаскивающая с моей тумбочки шоколадную конфету.

Проснуться мне пришлось рано, ведь в особняк Смоляковой быловелено явиться к девяти. Сообразив, что самой мне никак не успеть смотаться вбанк, я вручила Ирке деньги и велела:

– Отправляйся по этому адресу и оформи перевод.

Домработница кивнула, а я ринулась к ее машине.

– Дарь Иванна, – высунулась Ирка, – я, конечно, не против,что вы на моем «жигулевиче» разъезжать собираетесь, и, уж конечно, не стануспрашивать, с какой стати вы такой чумой вырядились, но только мне на чем вМоскву рулить?

– На «Пежо».

– Вау! Боюсь.

– Чего?

– Ну, вдруг поцарапаю…

– Он застрахован.

– Все равно нехорошо, – заныла Ира.

– Возьми авто Ивана, у него точь-в-точь такая машина, как утебя.

– Ладно, – согласилась Ира и кокетливо добавила: – Он мневчера, уже когда вы уехали, предложение сделал.

– Да? А ты что?

– Вечером согласилась.

– Здорово. Когда свадьба?

– А сегодня с утра передумала. Отказала.

– Почему?

– Не знаю, – хмыкнула Ира, – так захотелось.

– И как Ваня прореагировал на смену твоего настроения?

Домработница засмеялась:

– Сначала обозлился. В особенности когда сообразил, что ямежду ним и управляющим Андреем колеблюсь. А потом заорал: «Все равно будешьмоей!» Во как! А что, неплохо выходит. Пусть повертится червяком под лопатой.Отомщу ему за те месяцы, когда в мою сторону даже не смотрел.

– Смотри, осторожней, – предупредила я. – Мне думается, чтомстить парню лучше после того, как затащишь его в загс, а то еще сбежит.

– Никуда не денется, – отмахнулась Ирка. – Ладно, послеобеда соглашусь выйти за него замуж. Вы, Дарь Иванна, вчера правильную вещьсказали: мужика надо как следует помучить, иначе ценить не будет.

Высказавшись, Ира убежала, а я села в ее машину и,старательно передвигая рычаг скоростей, подумала: неужели я говорила такое промужчин? Впрочем, мало ли что ляпнешь, не подумавши. Сама лично никогда не умелаводить кавалеров на поводке, каждый раз, выйдя замуж, кидалась засучив рукавапахать на ниве домашнего хозяйства. Только, увы, господь одарил Дашутку двумялевыми руками, поэтому я плохо стряпала и гадко вела хозяйство. На беду мою,вдобавок к двум левым рукам я еще получила высокоразвитое самолюбие, оттого иразвелась со всеми мужьями. Костика не стала терпеть из-за его жадности, Максвозмутил безудержным кобелированием, Генка пьянством… Впрочем, хватитвоспоминаний. Судьба лишила меня счастливого брака, зато наградила чудеснымидетьми. Чего жаловаться на жизнь, другим так не повезло. Вот Смоляковой,например.

Сегодня я сразу пошла к задней двери коттеджа, нажала накнопку звонка и вскрикнула. Правую руку пронзила боль.

Я отдернула палец и посмотрела на него. Последняя фалангасильно покраснела и была горячей на ощупь. Вот неприятность, наверное,маникюрша занесла под ноготь инфекцию. Несмертельно, конечно, но крайненеприятно.

– Чего надо? – высунулась из дома Раиса. – За фигом явилась?

Удивленная столь нелюбезным приемом, я кашлянула.

– Простите, конечно, не узнали меня? Полы у вас мытьподрядилась! Даша я. Здрассти, Рая.

– Не до тебя нам щас, – нервно воскликнула домработница, –ступай домой!

– А как же работа?

Раиса вышла наружу и, понизив голос, сообщила:

– Фаина померла.

– О господи! От чего?

– Вчерась забрали в больницу, думали, снова таблетокобъелась для похудения.

– И что оказалось?

– Как и полагали, – без особой скорби в голосе отозваласьРаиса, – похудение довело, не откачали. То ли сердце у нее остановилось, то липочки забарахлили, не в курсах я.

– Вот беда!

– И не говори, – согласилась Рая. – Колготень пойдет,похороны, поминки. Хоть у бабки друзей не имелось, а все равно хлопотно. Исериал не досмотрю, как раз последнюю часть показывать должны. Вот уж неповезло!

– Сыну ее сообщили?

– Не лезь в чужие дела, – окоротила меня Рая. – Уходи,севодни полы мыть не надо, завтра прибегай.

Я вернулась к машине и позвонила Насте.

– Да, – сонно ответила девочка.

– Извини, разбудила тебя.

– Ничего, нормально, пора вставать.

– Можно задать тебе пару вопросов?

– Конечно.

– Раиса не впустила меня в дом, сказала, что Фаина умерла.

– Ужасно, – всхлипнула Настя. – Так внезапно. И ведь врачипредупреждали: не ешь те капсулы. Нет, словно маленькая, тайком доставала иглотала. Вот глупость! А результат – лежит в гробу. Правда, стройная.

– Ты знала Галю?

– Какую?

– Прежнюю домработницу.