Экипировка, артефакты, уникальные предметы для класса. Какой дух заключён в гримуаре — я поразился, насколько глубоко Дезмонд знал тонкости чернокнижия, хотя, по его словам, сам он магией не владел. Услышав про Кёльколиуке и мой краткий пересказ его истории, мои собеседники переглянулись и замолчали секунд на десять, но затем продолжили расспросы.

Под конец меня пытала одна Нкиру, причём обрадовать мне её было толком нечем. Особенности? Полубесполезная подпитка от пламени, бесполезный шанс договориться с разумными монстрами, да приличная, но отнюдь не идеальная связка неумирайки «Крепкого орешка» и подхила «Дара жизни». «Уникум» выставлял чересчур специфические требования, «Убийцу великанов» было объяснить тяжеловато, а про проклятье Деи я и вовсе умолчал. Слишком долго рассказывать контекст, да и сейчас оно, тьфу-тьфу, не мешало. А, ну ещё всякие процентные плюсы к урону от заклятий огня, гримуар с иммуном и мои личные 50% сопротивления. Как ни странно, когда я заикнулся про резист к огню, Нкиру прямо-таки просияла.

— Сопротивление, — медленно проговорила она, словно катая слово на языке. — Расскажи больше. Как именно ты сопротивляешься огню?

Я открыл рот, чтобы объяснить, как вдруг понял, что и сам толком не знаю ответа. По сути мой достаточно солидный резист я испытывал только в связке с «Вытяжкой». То есть, так себе испытывал.

— Если суну ладони в костёр, серьёзных ожогов не будет, — наконец сказал я, неловко пожимая плечами. — В других ситуациях не проверял.

— Жар? Духота? Прикосновение раскалённого металла?

— Понятия не имею. Видимо, выясню, если попадусь инквизиции.

Выяснять мне совершенно не хотелось, даже в шутку. Но Нкиру кивнула со всей возможной серьёзностью, мол, правильный подход, не зарекайся от сумы, да инквизиторской тюрьмы.

— Он же вчера миску «Полуденного зноя» умял, — Дезмонд хлопнул ладонью по столу, словно вспомнил что-то неожиданное.

— Язык чужаков не чувствует вкуса, а острое — не горячее.

— Так оно ещё какое горячее было! Только с огня сняли, а он сразу за ложку и ну наворачивать!

Нкиру задумчиво посмотрела на меня, и я снова пожал плечами.

— Язык не обжёг, это точно. Значит, на горячую жидкость сопротивление тоже работает.

Мои собеседники вновь переглянулись, на этот раз гораздо более многозначительно.

— В Парилку его? — спросил Дезмонд. — Идеальный кандидат.

— Похоже на то, — согласилась Нкиру.

— Эй, эй, — заволновался я, почувствовав, что выпадаю из дискуссии. — Какую ещё парилку? Вы учтите, я хоть и чужак, с воскрешением у меня проблемы.

Точнее сказать, с самим воскрешением проблем не было, я даже не терял память. А вот с привязкой точки возрождения всё обстояло хуже некуда. После смерти я проснусь в пещере Сердца, откуда придётся снова путешествовать сквозь тень до самой столицы. То ли через жуткое метро, то ли через новый, неизвестный пока уровень. Отвратительно плохие варианты, занимающие бездну времени — наверняка прохождение с первого раза не выйдет, дай бог, чтобы с третьего. «Путь сквозь тень» перемещал быстро, но всё же не моментально, так что при самом оптимистичном варианте от моего воскрешения до возвращения в «Приют путника» пройдёт не менее суток. Всё ещё лучше, чем настоящая смерть, но с таймером на квест — безумно, непозволительно долго. Нет, умирать в Палатине мне никак нельзя, разве что при самых крайних обстоятельствах. При этом «Парилка» звучала как раз в духе места, где погибнуть было не только просто, но и слегка мучительно. Невзирая на все резисты.

Нкиру наконец заметила моё беспокойство, но вместо того, чтобы сходу всё объяснить, поднялась из-за стола и позвала за собой взмахом ладони. Я подчинился, Дезмонд остался сидеть. Но не без дела — он тут же достал из-за пазухи перевязанный бечёвкой свиток, развернул на поверхности почти чистого стола и начал внимательно изучать его содержимое — то ли карту местности, то ли схему какого-то механизма. Разглядеть поподробнее я не успел.

Вслед за хозяйкой заведения я прошёл уже знакомым коридором, но на этот раз мы свернули не в её кабинет, а в одну из дверей напротив, и дальше по широкой лестнице в подвал. Обширное прохладное помещение, освещённое неярким светом развешанных по стенам фонарей. Здесь пахло элем, вяленым мясом и пылью. Неизменные бочки, а также закрытые ящики, кувшины и бутылки, небрежно расставленные по столам и скамьям, разнообразная утварь. Кажется, у кого-то не хватало рабочей силы, чтобы как следует навести здесь порядок — хотя учитывая, что таверна в основном выступала как прикрытие, стоило ли стараться?

Из подвала вела ещё одна дверь — на этот раз по короткому и широкому коридору, в комнату, где веяло не только прохладой, но и сыростью. Нкиру кивком указала мне на «виновника» — здоровенный медный кран, торчащий из кирпичной стены примерно на высоте моей груди. На полу под краном виднелась воронка для смыва, но в целом было понятно, что он предназначался не для купания.

— Подай воду, — предложила Нкиру в ответ на мой невысказанный вопрос.

Я послушно отвернул ручку — та поддалась со скрипом, и из крана хлынула отвратительная бурая жижа, пахнущая, будто в ней совсем недавно сдохло и разложилось целое семейство крыс. К горлу немедленно рванул ком дурноты, но я не успел подпортить свою репутацию перед Нкиру — та завернула ручку назад одним движением.

— Месяц назад это был наш основной источник питьевой воды, — мягко сказала она. — А также воды для бойцов, чтобы смыть пот и кровь, стирки, мытья посуды и множества других нужд. Три недели и шесть дней назад нас прилично тряхнуло — не страшно, земля в Палатине всегда была неспокойной. Но на этот раз что-то пошло не так.

— Трубы не были рассчитаны на землетрясение?

— Раньше — были. Но теперь результат ты можешь видеть собственными глазами.

— Носом тоже, — проворчал я, отступая на пару шагов от слива, из которого всё ещё доносилось зловоние. — Может, просто слить надо и нормальная пойдёт?

— Не пойдёт. Думаешь, не проверяли?

— Да я это так, шучу. Сантехника вызывали?

— Кого?

— Специалиста по трубам.

— Разумеется, вызывали, — Нкиру сверкнула ослепительной улыбкой. — Но проблема оказалась не в нашем скромном кране. Она лежит глубоко под землёй, в лабиринте из камня, меди и железа, где сплетаются трубы со всей столицы. Отопление, водоснабжение — всё там.

В моём мозгу тут же вспыхнул и погас образ, подаренный первым испытанием Изнанки — чудовищный узел